Прокурор разъясняет — Прокуратура Курганской области
Прокурор разъясняет
- 24 июня 2020, 22:12
Уголовная ответственность за заражение ВИЧ-инфекцией
Текст
Поделиться
Статья 122 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией и наказывается лишением свободы на срок до одного года.
д. Преступление считается оконченным с момента поставления другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией. В этом случае преступник действует с прямым умыслом.Привлекаются к уголовной ответственности по ст.122 УК РФ лица, достигшие возраста 16 лет.Опасность заражения этим заболеванием могут создавать не только больные и инфицированные ВИЧ-инфекцией, но и, например, медицинские работники, тогда преступление считается оконченным с момента наступления последствий в виде реального заражения другого лица ВИЧ-инфекцией, при этом преступник может действовать с косвенным умыслом, по неосторожности (легкомыслие).Ответственность за заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей наступает только в отношении лица, которое профессионально, по работе, связано с инфицированными или больными ВИЧ-инфекцией, в том числе и по неосторожности.Уголовная ответственность за заражение ВИЧ-инфекцией
Статья 122 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией и наказывается лишением свободы на срок до одного года.
Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.Заражение двух или более лиц, либо несовершеннолетнего наказывается лишением свободы на срок до восьми лет.Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.При этом лицо освобождается от уголовной ответственности в случае, если другое лицо, поставленное в опасность заражения либо зараженное ВИЧ-инфекцией, было своевременно предупреждено о наличии у первого этой болезни и добровольно согласилось совершить действия, создавшие опасность заражения.В первом случае преступление должно создавать реальную угрозу заражения другого лица ВИЧ-инфекцией. Способ совершения преступления не влияет на квалификацию и определяется способом распространения вируса иммунодефицита путем полового сношения, через кровь и т.
Статья 157 Уголовного Кодекса «Заражение вирусом иммунодефицита человека»
Закон Республики Беларусь от 9 января 2019 г.
№ 171-З «О внесении изменений и дополнений в некоторые кодексы Республики Беларусь» статья 157 Уголовного Кодекса Республики Беларусь от 9 июля 1999г. № 275-З «Заражение вирусом иммунодефицита человека».
21 января 2019 года был официально опубликован подписанный 9 января 2019 года Президентом Республики Беларусь Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые кодексы Республики Беларусь».
С 21 июля 2019 года действует следующая редакция статьи 157 УК РБ «Заражение вирусом иммунодефицита человека»:
1. Заведомое поставление другого лица в опасность заражения вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ).
— наказывается штрафом, или арестом, или лишением свободы на срок до трех лет.
2. Заражение другого лица по легкомыслию или с косвенным умыслом ВИЧ лицом, знавшим о наличии у него этого заболевания
— наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет.
3. Действие, предусмотренное частью 2 настоящей статьи, совершенное в отношении двух или более лиц, либо заведомо несовершеннолетнего, либо с прямым умыслом
— наказывается лишением свободы на срок от пяти до тринадцати лет.
«Примечание. Лицо, совершившее деяния, предусмотренные частями 1 или 2 настоящей статьи, освобождается от уголовной ответственности в случае, если другое лицо, поставленное в опасность заражения либо зараженное ВИЧ, было своевременно предупреждено о наличии у первого лица этого заболевания и добровольно согласилось совершить действия, создавшие опасность заражения».
Таким образом, основания ответственности по статье 157 Уголовного Кодекса Республики Беларусь наступают не только с момента заражения потерпевшей (потерпевшего) ВИЧ-инфекцией (ч.2 и ч.3), но и с момента совершения любого действия (бездействия), создающего опасность такого заражения.
Данное положение может толковаться достаточно широко. Например, в дискордантных семьях, где мужчина ВИЧ-положительный, любая попытка зачатия ребенка может трактоваться как поставление ВИЧ-отрицательной женщины в опасность заражения ВИЧ, поскольку в этой ситуации все современные профилактические мероприятия значительно снижают, но не полностью исключают риск заражения женщины ВИЧ. Беременность ВИЧ-положительной женщины также можно оценить, как «заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ». Против любой матери ВИЧ-положительного ребенка может быть возбуждено уголовное дело за «заражение ВИЧ».
Так, в мае 2018 г. в Кореличском районе в отношении ВИЧ-положительной матери, передавшей заболевание своему ребенку, возбуждено уголовное дело по статье «Заражение вирусом иммунодефицита человека». Кроме того, под поставлением в опасность заражения кроме незащищённого полового акта можно понимать любые иные действия, создающие угрозу заражения (использование инструментов, оказание помощи при кровотечениях и т.
д.), либо непринятие мер по непредотвращению такой угрозы. Причём, правовая оценка таких действий носит субъективный характер и производится должностными лицами органов уголовного преследования и суда при наличии медицинских данных и информации, подтверждающей возможность заражения (показания потерпевшего, свидетелей и т.п.).
Для возбуждения уголовного дела по данной статье не требуется заявление потерпевшей (потерпевшего)
. Достаточно наличия подтверждённого факта заражения лица ВИЧ, либо поставления лица в опасность такого заражения.
Возможность быть привлечённым к уголовной ответственности за непринятие мер по не заражению другого лица ВИЧ-инфекцией является стимулирующим фактором к соблюдению мер безопасности и определённому поведению, снижающему риск заражения. Таким образом, лицо, знающее о своём статусе, должно чётко понимать пути, способы и иные моменты, связанные с заражением и в связи с этим, соблюдать определённые правила. Это должно быть подтверждено в соответствующих медицинских документах (расписках, памятках-уведомлениях и т.
п.).
Субъектом данного преступления является лицо, достигшее 16-и лет и достоверно знающее о наличии у него заболевания. Представляется, что таким статусом лицо обладает после официального (под роспись) его уведомления о диагнозе. Человек, побывавший в ситуации риска заражения, не может достоверно знать о наличии у него заболевания, равно, как сложно признать фактом заболевания результат экспресс-тестирования, в связи с возможностью недостоверного результата по различным причинам.
В настоящее время в Законе нет подробных разъяснений, какими именно способами, в какой форме и в какой период (сроки) лицо должно предупредить о наличии у него ВИЧ-инфекции. Кодекс говорит только о своевременности предупреждения о наличии у первого лица этого заболевания и добровольности согласия на совершение действий, создавших опасность заражения. В связи с этим, допускаем смысловое (семантическое) толкование терминов Закона.
1. Предупреждение должно быть своевременным, т.
е. между предупреждением о наличии ВИЧ-инфекции и любыми действиями (бездействием), ставящими под угрозу заражения другого человека должен быть промежуток времени. Его продолжительность значения не имеет, однако должна позволять второму лицу воспринять информацию от ВИЧ-положительного о наличии него инфекции, осознать возможность и последствия заражения и принять осознанное решение о попадании в риск ВИЧ-инфицирования.
2. Согласие должно быть добровольным. То есть, принятое решение явилось результатом исключительно собственного волеизъявления, без постороннего воздействия (психологического давления, угроз, насилия, обмана и т.д.). При этом, доведение второму лицу достоверной информации об имеющемся заболевании, способах и последствиях заражения, лечении и иных обстоятельствах, могущих повлиять на состояние здоровья этого лица и связанных с ВИЧ-инфекцией является правовой обязанностью ВИЧ-позитивного и обязательным условием освобождения от ответственности.
Несообщение таких сведений, либо их умышленное искажение со стороны инфицированного лица исключает признак добровольности согласия потерпевшей (потерпевшего) и указывают на виновность таких действий.
3. Форма и содержание согласия Законом не установлены, следовательно, допустима любая, в т.ч. и устная, форма согласия. Однако, ранее данное не зафиксированное устное согласие при наличии претензий от потерпевшей стороны в связи с заражением ВИЧ или опасностью такого заражения вероятнее всего не будет установлено следственными и судебными органами. Таким образом, лицо, ранее выразившее такое согласие в устной не зафиксированной форме, сможет использовать факт заражения ВИЧ, или постановки в опасность заражения в любом последующем конфликте, сведении личных счётов, оказании психологического давления, принуждения к нежелаемым действиям под угрозой обращения в правоохранительные органы.
Как было сказано, форма согласия Законом не определена, следовательно, может быть выражена не только вербальными или невербальными действиями, но и бездействием (не воспрепятствованием действиям, ставящим в опасность заражения).
Вместе с тем очевидно, что в определённых ситуациях закрепление такого согласия становится затруднительным, например, по морально-этическим и физиологическим причинам при вступлении в половую близость, либо в процессе полового акта.
В связи с этим ранее выраженное в любой форме согласие на поставление в опасность заражения может быть закреплено и после «рисковой» ситуации. В практике часто имеют место ситуации, когда необходимость подтверждения такого согласия возникает через несколько лет, даже десятков лет. Отсутствие зафиксированного согласия не исключает его наличия, поэтому время его фиксации не должно влиять на правовую оценку ситуации. Например, расписка или письменное согласие могут быть составлены через несколько лет после возникновения опасности рисков заражения.
Статья 26 Конституции Республики Беларусь устанавливает принцип «презумпции невиновности», в соответствии с которым никто не может быть признан виновным в преступлении, если его вина не будет в предусмотренном законом порядке доказана и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
Применимо к статье 157 УК, при решении вопроса о виновности в совершении данного преступления, лицо, совершившее указанные в статье действия не обязано доказывать наличие согласия второй стороны. Доказывание отсутствия такого согласия – обязанность следственных и судебных органов.
ВНИМАНИЕ!!!Правовая специфика предмета доказывания данного преступления предполагает наличие у обвиняемого ВИЧ-инфекции, установленные факты поставления в опасность заражения (по ч.1 ст.157 УК), наличие вируса у потерпевшего (по ч.2 ст.157 УК) в качестве оснований признания виновности ВИЧ-позитивного. Показания потерпевшего имеют существенное значение в доказывании вины.
В связи с этим рекомендуем, по-возможности, производить фиксацию вышеуказанного согласия, например, следующими способами:
1. Письменная форма.
2. Аудиовидеофиксация устного согласия путём использования технических средств (желательно обеспечить сохранность файла, например, поместив его в виртуальное пространство).
3. Обеспечить присутствие при даче согласия третьих лиц. При наличии возможности, зафиксировать согласие в процессе общения с соответствующим специалистом (медицинским или социальным работником).
Информацию подготовил Поспелов А.Е., консультант БОО «Позитивное движение».
По возникающим вопросам можно проконсультироваться по телефону +37525 743 51 02.
Информация, изложенная в данной статье, выражает исключительно мнение автора. Формы представленных документов носят рекомендательный характер и не являются официально утвержденными.
Любое использование и копирование текста настоящей статьи допускается с ссылкой на данный ресурс.
Законы о криминализации ВИЧ и ИППП | Закон | Политика и право | ВИЧ/СПИД
Обновлено 3 марта 2023 г.
По состоянию на 2022 г.
в 35 штатах действуют законы, криминализирующие заражение ВИЧ.
CDC изучил и проанализировал соответствующие законы 50 штатов, округа Колумбия и Пуэрто-Рико, а затем разделил их на четыре категории.
- Законы о ВИЧ, которые криминализируют или контролируют действия, которые потенциально могут подвергнуть другого человека риску заражения ВИЧ.
- Законы о заболеваниях, передающихся половым путем (ЗППП), инфекционных, заразных, инфекционных заболеваниях (ЗППП/инфекционных/инфекционных заболеваниях), которые предусматривают уголовную ответственность или контролируют действия, которые могут подвергнуть другого человека риску заражения ЗППП/инфекционными/инфекционными заболеваниями. Это может включать ВИЧ.
- Законы об ужесточении приговоров, относящиеся к ВИЧ или венерическим заболеваниям, которые не криминализируют поведение, но увеличивают продолжительность приговора, когда человек с ВИЧ совершает определенные преступления.
- Нет конкретных законов о криминализации.
Общие уголовные законы, такие как неосторожное создание угрозы и покушение на убийство, могут использоваться для криминализации действий, которые потенциально могут подвергнуть другого человека риску заражения ВИЧ или ЗППП. Во многих штатах действуют законы, которые попадают более чем в одну из перечисленных выше категорий. Для этого анализа учитываются только законы, касающиеся ВИЧ, для штатов, в которых действуют как законы, касающиеся ВИЧ, так и законы о венерических заболеваниях/инфекционных/инфекционных заболеваниях. Только законы о ВИЧ или ЗППП/инфекционных/инфекционных заболеваниях охватываются для штатов, в которых действуют как законы о ВИЧ, так и ЗППП/инфекционных/инфекционных заболеваниях, а также законы об усилении наказания.
В первые годы эпидемии ВИЧ во многих штатах были приняты специальные законы об уголовном преследовании ВИЧ, чтобы воспрепятствовать действиям, которые могут привести к передаче инфекции, поощрять практику безопасного секса и, в некоторых случаях, получать средства для поддержки мероприятий по профилактике ВИЧ.
Эти законы были приняты в то время, когда мало что было известно о ВИЧ, в том числе о том, как передается ВИЧ и как лучше всего лечить вирус. Многие из этих государственных законов, тогда и сейчас, криминализируют действия, которые не могут передать ВИЧ, такие как укусы или плевки, и применяются независимо от фактической передачи или намерения. После более чем 40 лет исследований ВИЧ и значительных биомедицинских достижений в области лечения и профилактики передачи ВИЧ многие законы штатов устарели и не отражают наше нынешнее понимание ВИЧ . Во многих случаях этот же стандарт не применяется к другим инфекционным, излечимым заболеваниям. Кроме того, было показано, что эти законы усиливают стигматизацию, усугубляют неравенство и могут препятствовать тестированию на ВИЧ.
Законы о криминализации ВИЧ и ИППП 2022
Криминализация или контроль за действиями посредством специальных законов и правил, касающихся ВИЧ (n=21)
Законы о криминализации или контроле за действиями, связанными с ЗППП/инфекционными/инфекционными заболеваниями (n=14)
Законы об усилении наказания (n=4)
Нет/Общие уголовные законы 13) Криминализация потенциального заражения ВИЧ в значительной степени является вопросом законодательства штата, при этом некоторые федеральные законы предусматривают уголовную ответственность в отдельных областях, таких как донорство крови и проституция. В 10 штатах законы требуют, чтобы люди с ВИЧ, которые знают о своем статусе, сообщали о своем статусе половым партнерам, а в 3 штатах требуется раскрытие информации партнерам, пользующимся общими иглами. Максимальный срок наказания за нарушение закона о ВИЧ также определяется законодательством штата. В некоторых штатах максимальная продолжительность приговора составляет до пожизненного заключения, в то время как в других максимальная продолжительность приговора составляет менее 10 лет. Однако только в 10 штатах есть законы, регулирующие меры профилактики ВИЧ, такие как использование презервативов, антиретровирусная терапия (АРТ) и доконтактная профилактика (ДКП). С 2014 года как минимум двенадцать штатов модернизировали или отменили свои уголовные законы о ВИЧ: Калифорния, Колорадо, Джорджия, Иллинойс, Айова, Мичиган, Миссури, Невада, Нью-Джерси, Северная Каролина, Вирджиния и Вашингтон. Следующие ресурсы Центра законодательства и политики в отношении ВИЧ содержат общий обзор криминализации ВИЧ в США. В частности, эти ресурсы посвящены науке о ВИЧ, содержат справочную литературу об истории и практике криминализации ВИЧ, а также о текущем состоянии законов и законодательных актов о криминализации ВИЧ в Соединенных Штатах. В следующих тематических исследованиях представлен углубленный анализ законов о криминализации ВИЧ, практики, обвинительных приговоров и результатов вынесения приговоров в различных штатах. The Williams Institute: State Case Studies: Текущее федеральное руководство Министерства юстиции США по методам криминализации ВИЧ и реформам представлено ниже. Следующие ресурсы представляют собой образцы статей из юридических и научно-исследовательских сообществ. Представленная здесь информация не является юридической консультацией и не отражает юридическую точку зрения Центров по контролю и профилактике заболеваний или Министерства здравоохранения и социальных служб, а также не является всесторонним анализом всех правовых положений, касающихся ВИЧ. Эта информация может быть изменена и не содержит мер, принимаемых округами, городами или другими населенными пунктами. Использование любого положения настоящего документа следует рассматривать только в сочетании с советом юриста. К началу страницы Широко распространенное явление принятия законов, касающихся ВИЧ, для уголовного наказания за передачу, подверженность риску заражения или неразглашение информации о ВИЧ , противоречит хорошим концепциям общественного здравоохранения и элементарным принципам прав человека. Криминализация передачи ВИЧ стала насущной проблемой в борьбе с эпидемией. Проиллюстрируем это тремя яркими примерами из Техаса, Зимбабве и Сьерра-Леоне. В мае 2008 года в Техасе бездомный был отправлен в тюрьму. Он был осужден за совершение серьезного правонарушения во время ареста за пьянство и хулиганство, а именно за притеснение государственного служащего с применением смертоносного оружия. Из-за его прошлых столкновений с законом система усилила тяжесть того, что он сделал, и в итоге он был приговорен к 35 годам тюремного заключения, из которых он должен отбыть не менее половины, прежде чем сможет подать заявление об условно-досрочном освобождении [1]. У мужчины был ВИЧ. «Смертельным оружием», которое он применил против государственного служащего, была его слюна. Его посадили в тюрьму за то, что он плюнул в офицеров, которые его арестовывали. Это преувеличение. Во-первых, согласно самым надежным научным данным, которые у нас есть после почти трех десятилетий изучения вируса, слюна «никогда не приводила к передаче ВИЧ» [3]. Таким образом, «смертоносное оружие», в владении которого обвиняли мужчину, было не более чем игрушечным пистолетом, и он даже не был заряжен. Таким образом, ужесточение уголовного законодательства из-за того, что у мужчины был ВИЧ, было неуместным, ненаучным и просто неправильным. Во-вторых, длина приговора ужасна. Каким бы ни было его прошлое поведение, ошеломляет мысль, что тот, кто на самом деле никому не причинил вреда и не повредил какую-либо собственность (или иным образом не испортил мир), может быть заперт на 35 лет. Вывод о том, что его ВИЧ-статус сыграл значительную, возможно, решающую роль в отправке его на столь долгое время, неизбежен. В Зимбабве 26-летняя женщина из поселка недалеко от Булавайо была арестована в прошлом году за незащищенный секс со своим любовником. Как и бездомный техасец, она жила с ВИЧ. Преступление, за которое она была осуждена, заключалось в «преднамеренном заражении другого человека». Однако ее возлюбленный дал отрицательный результат на ВИЧ. Женщина получала антиретровирусную терапию, так что это не совсем удивительно [4]. Прежде чем вынести ей приговор, суд попытался получить еще один тест на ВИЧ от любовника, хотя, как сообщается, он вообще не хотел предъявлять обвинения [5]. В итоге она была приговорена к условному сроку в пять лет лишения свободы [6]. Угроза тюремного заключения, а также позор и суровое испытание ее осуждения будут по-прежнему висеть над ней. Статут, по которому она была осуждена, статья 79 Закона Зимбабве об уголовном праве (кодификация и реформа) № 23 от 2004 года, является исключительным законодательным актом. Другими словами, хотя это преступление и называется «преднамеренной передачей ВИЧ», это неправильное название. Вы можете совершить это преступление, даже если вы не являетесь переносчиком ВИЧ. На самом деле вы можете совершить преступление, даже если у вас нет ВИЧ. Вы просто должны осознать, «что существует реальный риск или возможность» того, что у вас есть ВИЧ, а затем сделать что-то — «все», что связано с «реальным риском или возможностью заражения другого человека». Незнакомец за странным, этот закон предлагает защиту, когда у человека действительно есть ВИЧ. В таком случае, если другое лицо знало об этом и дало согласие, то обвиняемый освобождается. Более того, формулировка закона Зимбабве достаточно широка, чтобы охватить беременную женщину, которая знает, что у нее есть ВИЧ, или опасается, что она может быть заражена ВИЧ. Потому что, если она делает «что-либо», связанное с возможностью заражения другого человека, например, рожает или кормит грудью своего новорожденного ребенка, закон может сделать ее виновной в «преднамеренной передаче», даже если ее ребенок не заражен. Во всех случаях законом предусмотрено наказание до двадцати лет лишения свободы. В Сьерра-Леоне законодатели пошли еще дальше. Они избегают тонких аргументов юристов о том, распространяется ли их закон на беременных женщин. Закон Сьерра-Леоне требует, чтобы лицо с ВИЧ, которое осознает этот факт, «принимало все разумные меры и меры предосторожности для предотвращения передачи ВИЧ другим» – и это прямо распространяется на беременную женщину [7]. Это требует от нее принятия разумных мер для предотвращения передачи ВИЧ ее плоду. Никто не сомневается в желании и долге матери предпринять разумные шаги для защиты своего ребенка, но закон усложнит ей это. Кроме того, лицо с ВИЧ, которому известно об этом факте, не должно сознательно или по неосторожности подвергать другого человека риску заражения ВИЧ, за исключением случаев, когда это лицо знало об этом факте и добровольно приняло на себя этот риск. Это касается и беременных. Это положение криминализирует не только фактическую передачу ВИЧ от матери ребенку, но и любую беременную женщину, которая знает, что у нее ВИЧ, но не принимает разумных мер для предотвращения передачи ВИЧ своему ребенку. Есть много других печальных, ярких и пугающих текущих примеров: • Хьюман Райтс Вотч сообщает, что в Египте мужчин арестовывают только за то, что они инфицированы ВИЧ по статье 9(c) Закона 10/1961, который криминализирует «привычное «практика разврата [фуджур]» — термин, используемый для наказания за гомосексуальное поведение по обоюдному согласию в египетском законодательстве [8]. • В Сингапуре [9] мужчина с ВИЧ был приговорен к году тюремного заключения за то, что заразил полового партнера вирусом, несмотря на то, что риск для партнера (которого он минет) был минимальным, а то и вовсе отсутствовал. • На Бермудских островах мужчина с ВИЧ, который имел незащищенный секс со своей девушкой, был приговорен к десяти годам тюремного заключения, хотя он не заразил ее [10]. • В июне 2008 г. суд высшей инстанции Швейцарии признал мужчину ответственным за передачу ВИЧ сексуальному партнеру по неосторожности, когда он знал, что у бывшего партнера был ВИЧ, хотя он полагал, поскольку у него не было симптомов сероконверсии, что он сам заразился. Эти законы поразительно широки в применении и устрашающи по своим последствиям. Они атакуют рациональные попытки уменьшить воздействие и распространение эпидемии кувалдой. Они представляют собой опрометчивое явление, происходящее во всем мире: • Законодатели вносят в своды законов новые законы, предусматривающие особые преступления, связанные с передачей или воздействием ВИЧ. В Африке, континенте, несущем на себе самое тяжелое бремя эпидемии, не менее десятка стран [12] уже приняли законы, подобные закону Сьерра-Леоне (хотя не все из них прямо включают беременных женщин). Многие страны сделали это благодаря гордой помощи организации, финансируемой США (см. также дополнительный файл 1). • Суды и прокуратура привлекают мужчин и женщин с ВИЧ к особому уголовному преследованию. Эти законы и судебные преследования создают кризис в усилиях по борьбе с ВИЧ и профилактике и представляют собой одну из самых больших угроз для рационального и эффективного реагирования на эпидемию. ВИЧ — опасный вирус, последствия которого потенциально смертельны. Государственные должностные лица должны иметь возможность использовать любые доступные и эффективные средства для противодействия его распространению. Это включает в себя уголовные законы и уголовное преследование. Более того, абстрактно и вдали от социальной реальности кажется определенной справедливостью то, что уголовные наказания должны применяться к тем, кто по небрежности, неосторожности или преднамеренно распространяет вирус, даже к тем, чьи действия создают только риск этого. У африканских законодателей и политиков, в частности, есть причина искать сильные средства правовой защиты. Многие африканские страны столкнулись с масштабной эпидемией, повлекшей за собой мучительные социальные и экономические издержки: необходимо использовать все эффективные средства, включая механизмы уголовного права и уголовного преследования. Кроме того, многих законодателей особенно подстегивает бедственное положение женщин. Это правда, что закон действительно может сыграть конструктивную роль в борьбе с ВИЧ, особенно в устранении неравного и уязвимого положения многих женщин. Но вывод о том, что положения об уголовном преследовании и судебном преследовании в связи с ВИЧ должны быть частью правовых мер, является плохим. И противодействовать этому надо рационально, мощно и системно. Мы хотим предложить десять самых простых причин, по которым уголовные законы и уголовное преследование являются плохой политикой в отношении эпидемии СПИДа. Во-первых, криминализация неэффективна. Эти законы и судебные преследования не предотвращают распространение ВИЧ. В большинстве случаев вирус распространяется, когда два человека занимаются сексом по обоюдному согласию, и ни один из них не знает, что один из них (который может находиться на ранней, высококонтагиозной стадии во время и вскоре после сероконверсии) инфицирован ВИЧ. Во-вторых, уголовные законы и уголовное преследование являются некачественной и ошибочной заменой мер, которые действительно защищают тех, кто подвергается риску заражения ВИЧ. Мы знаем, что нам нужно в этой эпидемии. Спустя более четверти века мы знаем очень хорошо. Нам нужна эффективная профилактика, защита от дискриминации, снижение стигматизации, сильное лидерство и образцы для подражания, более широкий доступ к тестированию и, что наиболее важно, лечение для тех, кто сегодня, сегодня утром напрасно умирает от СПИДа. Теперь СПИД можно лечить с медицинской точки зрения. Это вирус, а не преступление, и мы должны отвергать вмешательства, которые предполагают обратное. Мы должны сосредоточиться на прекращении смертности, прекращении стигмы, прекращении дискриминации и прекращении страданий. Что касается неинфицированных, нам нужна более серьезная защита для женщин, более безопасный социальный и экономический статус, и мы должны повысить их способность договариваться о безопасном сексе и защищать себя от агрессивных сексуальных партнеров. Уголовное законодательство и судебное преследование этого не сделают. Вместо этого они отвлекают нас от достижения этой цели. В-третьих, криминализация не только не защищает женщин, но и виктимизирует их, угнетает и подвергает их опасности. В Африке большинство людей, знающих свой ВИЧ-статус, — женщины. Это связано с тем, что большинство тестов проводится в учреждениях дородовой медицинской помощи. В результате неизбежно будет то, что большинство тех, кто будет привлечен к ответственности, потому что они знают — или должны знать — о своем ВИЧ-статусе, будут женщинами — как женщина из Зимбабве, над которой теперь висит пятилетний тюремный срок. Как отметило Международное сообщество женщин, живущих с ВИЧ/СПИДом, в ходе мощного консультационного процесса, многие женщины не могут раскрыть свой статус своим партнерам, потому что боятся жестокого нападения или изгнания из дома. Если женщина в этом положении продолжает сексуальные отношения (по обоюдному согласию или нет), она рискует подвергнуться судебному преследованию в соответствии с африканскими типовыми законами за подвергание своего партнера риску заражения ВИЧ (даже если она не передает ему ВИЧ). Материальное положение, в котором оказались многие женщины, особенно в Африке, затрудняет, а зачастую и делает невозможным, вести переговоры о безопасном сексе или вообще обсуждать ВИЧ. Эти обстоятельства включают социальное подчинение, экономическую зависимость и традиционные системы собственности и наследования, которые делают их зависимыми от мужчин. Эти положения больше всего ударят по женщинам и подвергнут их нападениям, остракизму и дальнейшей стигматизации. В-четвертых, криминализация часто применяется несправедливо и выборочно. Судебные преследования и законы выделяют уже уязвимые группы, такие как работники секс-бизнеса, мужчины, имеющие половые контакты с мужчинами, а в европейских странах — чернокожие мужчины. Женщины, которые уже маргинализированы, например работницы секс-бизнеса и потребители наркотиков, подвергаются риску дальнейшего преследования со стороны государственных чиновников и агентств. Эта направленность усугубляется тем фактом, что до сих пор эти законы применялись относительно редко. Такие судебные преследования, которые имели место, были результатом индивидуальных, а иногда и идиосинкразических решений конкретных сотрудников полиции и прокуроров. Дело в том, что, если оставить в стороне случаи преднамеренной передачи ВИЧ, поведение, которое преследуется, а именно секс между двумя взрослыми по обоюдному согласию, является обычным явлением. Таким образом, судебное преследование было обязательно произвольным. В-пятых, криминализация возлагает вину на одного человека, а не на двоих. Это трудно, но важно сказать. ВИЧ существует уже почти три десятилетия. В течение почти трех десятилетий всеобщее информационное сообщение сводилось к тому, что никто не освобождается от него. Таким образом, риск заражения ВИЧ (или любой другой инфекцией, передающейся половым путем) теперь следует рассматривать как неизбежный аспект занятий сексом. Мы не можем делать вид, будто риск привносится в безопасную в других отношениях встречу человеком, который знает или должен знать, что у него ВИЧ. Риск является частью окружающей среды, и практическая ответственность за практику более безопасного секса лежит на каждом, кто может проявить самостоятельность при принятии решения о сексе с другим человеком. Человек, передающий вирус, может быть «более виновен», чем человек, который его заразился, но криминализация несправедливо и неуместно возлагает всю «вину» на человека с ВИЧ. Это правда (как указывалось ранее), что подчиненное положение многих женщин не позволяет им вести переговоры о безопасном сексе. В-шестых, эти законы трудно и унизительно применять. Это потому, что они вторгаются в близость и конфиденциальность секса по обоюдному согласию. Мы также не говорим о сексе без согласия. Это изнасилование, а изнасилование всегда должно преследоваться по закону. Но там, где секс происходит между двумя взрослыми партнерами по обоюдному согласию, аппарат доказывания и необходимая методология судебного преследования унижают стороны и принижают закон. Наше внимание снова привлекает зимбабвийская женщина: ее любовник хотел снять обвинение, но закон наложил вето на его желание. Это также противоречило ее интересам. Более того, юридические понятия небрежности и даже безрассудства часто неуместны в сфере сексуального поведения и неспособны к действительно справедливому применению. Никто не предполагает, что человек, знающий о том, что он ВИЧ-инфицирован, намеревающийся заразить другого и достигший своей цели, должен избежать судебного преследования (например, преднамеренного нанесения удара иглой для инъекций, содержащей кровь с ВИЧ) [13]. Он намеревался намеренно причинить вред другому и достиг своей цели так же верно, как если бы он ранил свою жертву огнестрельным оружием или ножом. Во всех этих случаях потерпевшие и их общество добиваются справедливости, поскольку вред причинен с явным умыслом. Но в случаях, когда нет преднамеренного умысла, категории и различия уголовного закона становятся нечеткими и неспособными дать четкие ориентиры — тем, кого затрагивают законы, и прокурорам. Некоторые законы направлены против «безрассудной» или «небрежной» передачи или воздействия ВИЧ. Когда дело доходит до секса, с его мощными элементами потребности, желания, доверия, страсти, стыда, страха, риска и беспечности, нормальные, разумные люди просто не всегда следуют рекомендациям общественного здравоохранения. Из лучших побуждений они могут делать предположения (например, предлагать использовать презерватив = «Я ВИЧ+»), избегать проблем (например, «нет необходимости раскрывать информацию, если мы просто занимаемся оральным сексом») или просто надеяться на лучшее. ВИЧ — это риск, но в сознании обеих сторон он уравновешивается возможностью удовольствия, волнения, близости, материальной или социальной выгоды и, возможно, любви. Это, к лучшему или к худшему, является обычным — да, разумным — поведением. Но в суде, оглядываясь назад (особенно оглядываясь назад на столкновение, в котором произошел худший исход), применяется другой стандарт. Как показал проницательный отчет Мэтью Вейта о судебных процессах в Великобритании [14], риск заражения ВИЧ рассматривается как необоснованный по своей сути, и доктрины, требующие раскрытия информации, делают решение предполагаемой жертвы подвергаться риску неуместным. Просто несправедливо судить о людях, особенно о более или менее произвольно избранном небольшом сегменте населения, по правовым нормам сексуального поведения, мало имеющим отношения к нормам поведения в реальной жизни. В-седьмых, многие из этих законов очень плохо составлены. Отчасти это связано с бременем доказывания и сложностью их удовлетворения (то есть, кто кого заразил). Из-за того, что трудно доказать преступление, связанное с сексом по обоюдному согласию, а также из-за трудностей применения категорий уголовного права, многие из этих законов в конечном итоге представляют собой мешанину из запутанных законодательных намерений и плохой разработки. Например, согласно «типовому закону», принятому во многих странах Восточной и Западной Африки, лицо, знающее о том, что оно инфицировано ВИЧ, должно заранее сообщать об этом «любом сексуальном контакте» [15]. Но в законе не сказано, что такое «любой половой контакт». Это держатся за руки? Целоваться? Или только более интимные формы исследовательского контакта? Или это относится только к проникающему половому акту? Правовое положение по этим важнейшим вопросам остается загадочным. Чего он также не говорит, так это того, что означает «заранее». Должно ли это быть до начала любого сексуального контакта? Или только до фактического полового акта? Будут ли люди привлечены к ответственности за интимное поведение, направленное на половое сношение? Мы не знаем. Законы не говорят. Хуже того, миллионы западных и восточных африканцев, которые теперь должны жить под страхом судебного преследования по этому закону, не знают. «Типовой» закон не прошел бы проверку ни в одном конституционном государстве, где действует верховенство права. В-восьмых, и, возможно, наиболее болезненных для людей, живущих с ВИЧ, криминализация усиливает стигматизацию. С момента первого диагноза СПИДа 27 лет назад ВИЧ несет на себе огромное бремя стигмы. Это произошло по одной главной причине: тот факт, что он передается половым путем. Ни к одному другому инфекционному заболеванию не относятся с таким страхом и отвращением, как к ВИЧ. По этой причине стигма лежит в основе опыта каждого человека, живущего с ВИЧ или подверженного риску заражения. Стигматизация заставляет людей, подверженных риску заражения ВИЧ, отказываться от тестирования; именно стигматизация мешает им, а часто и невозможно, говорить о том, что они инфицированы; и именно стигматизация продолжает препятствовать доступу к жизненно важным антиретровирусным препаратам, которые в настоящее время становятся все более доступными по всей Африке. Законодатели, сбитые с толку, сбитые с толку или не понимающие, как эффективно реагировать на эпидемию, могут соблазниться криминализацией, поскольку она кажется привлекательной, эффективной и благоприятной для средств массовой информации. Но это не профилактика или лечение. Оно враждебно обоим. Причина в том, что, к сожалению, за стремлением к криминализации в первую очередь стоит стигматизация. Именно стигматизация, коренящаяся в морализме, возникающем в связи с передачей ВИЧ половым путем, слишком часто является основным импульсом для принятия этих законов. Что еще более трагично, такие законы и судебные преследования, в свою очередь, только подливают масла в огонь стигмы. Судебные преследования за передачу и заражение ВИЧ, а также пугающее содержание самих постановлений укрепляют представление о ВИЧ как о постыдном, позорном, недостойном состоянии, требующем изоляции и остракизма. Но ВИЧ — это вирус, а не преступление. Этот факт является элементарным и крайне важным. В-девятых, криминализация — это вопиющее сдерживание тестирования. Это радикально несовместимо со стратегией общественного здравоохранения, которая направлена на поощрение людей к тому, чтобы узнать свой ВИЧ-статус. В настоящее время СПИД является управляемой с медицинской точки зрения болезнью. По всей Африке становятся все более доступными жизненно важные лекарства, подавляющие вирус и восстанавливающие здоровье организма. Но почему любая женщина в Кении должна хотеть узнать свой ВИЧ-статус, если ее знание может только подвергнуть ее риску судебного преследования? Законы делают диагностику, лечение, помощь и поддержку еще более недоступными для нее. Усугубляя стигму, используя оружие страха, вины и взаимных обвинений, криминализация затрудняет доступ к тестированию, разговорам о диагнозе ВИЧ, лечению и поддержке для людей с ВИЧ или подверженных риску заражения. Таким образом, криминализация стоит жизней. Международное сообщество женщин, живущих с ВИЧ/СПИДом, справедливо охарактеризовало подобные законы как часть «войны против женщин» [16]. Однако это не просто война с женщинами. Это война против всех людей, живущих с ВИЧ, и они представляют собой нападение на здравый смысл и рациональность в борьбе с эпидемией. Спешка с законодательством привела к необдуманным, неуместным и во многих случаях чрезмерным законам. Законы часто представляют собой посягательство не только на гражданские свободы, но и на рациональное и эффективное вмешательство в борьбу с эпидемией. И это подводит нас к десятому и последнему пункту, который касается веры и надежды — слов, которые слишком редко можно услышать в условиях этой эпидемии. Криминализация предполагает самое худшее о людях с ВИЧ и тем самым наказывает за их уязвимость. Подход, основанный на правах человека, предполагает самое лучшее в отношении людей с ВИЧ и поддерживает расширение прав и возможностей (см. дополнительный файл 2) [17,18]. Как заявил австралийский судья Майкл Кирби, который мощно освещает путь справедливости, надежды и разума в этой эпидемии, страны с законами о правах человека, которые поощряют недиагностированных лиц проходить тестирование на ВИЧ, гораздо лучше справляются с сдерживанием эпидемии, чем те, которые «принимали карательные, моралистические, дениалистские стратегии, в том числе с опорой на уголовный закон как санкцию» [19].]. Профилактика ВИЧ – это не просто техническая задача общественного здравоохранения. Перед всем человечеством стоит задача создать мир, в котором безопасное поведение действительно осуществимо, безопасно для обоих сексуальных партнеров и действительно вознаграждает. Глобальный консенсус в отношении прав человека и необходимости создания благоприятных условий отражает это позитивное видение профилактики ВИЧ. По сравнению с карательным и гневным подходом, воплощенным в криминализации, подход, основанный на правах человека, сейчас явно важнее, чем когда-либо. Основным эффектом криминализации является усиление стигмы, страха, изоляции и страха перед преследованием и остракизмом, которые отталкивают людей от лечения. В заключение утверждаем, что: • криминализация – плохой инструмент для борьбы с инфекцией и передачей ВИЧ; • нет оснований для применения уголовных санкций против тех, кто по незнанию и непреднамеренно передает ВИЧ или подвергает риску заражения других; • единственным основанием для криминализации является уголовно-правовая цель возмездия и наказания, но это плохая и искаженная цель для целей общественного здравоохранения; и • криминализация, как правило, оправдана только в тех случаях, когда кто-то, хорошо зная, что у него ВИЧ, намеревается заразить другого человека и достигает этой цели.
Эти законы различаются в зависимости от того, какие действия криминализованы или влекут за собой дополнительные наказания. В некоторых штатах уголовная ответственность за одно или несколько действий, которые представляют низкий или незначительный риск передачи ВИЧ.
Изменения включают в себя перенос вопросов профилактики ВИЧ из уголовного кодекса в положения о борьбе с болезнями, требующие намерения передачи, фактической передачи ВИЧ или предоставления защиты для принятия мер по предотвращению передачи, включая подавление вируса или неинфекционность, использование презервативов и использование партнером ДКП. Предыстория криминализации ВИЧ в США
Тематические исследования
Федеральное руководство
Научные и юридические исследования
СПИД, 31 (10), 1483-1488. Получено с https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/2839.8957.
Получено с https://cira.yale.edu/sites/default/files/Criminalization%20of%20HIV%20Bibliography%20Aug%202018.pdf ВИЧ — это вирус, а не преступление: десять причин против принятия уголовных законов и уголовного преследования
Авторы приводят десять причин, по которым уголовные законы и уголовное преследование являются плохой стратегией в условиях эпидемии.
Сообщается, что после вынесения приговора офицер Уоллер сказал, что он был в восторге от решения присяжных: «Я знаю, что это звучит клише [d], но именно поэтому вы кого-то запираете … Без него наши улицы — более безопасное место. .’ [2].
Если коротко: человека наказали не за то, что он сделал, а за вирус, который он нес.
Это не делает преступлением простое заражение человека, который знает, что у него ВИЧ. Это делает преступлением для любого, кто осознает, что «существует реальный риск или возможность» того, что у него может быть ВИЧ, делать «что-либо», что, как он понимает, связано с реальным риском или возможностью заражения другого человека ВИЧ».
Но, судя по тому, как составлен закон, эта защита не может применяться, если обвиняемый на самом деле не имеет ВИЧ или не знает, что у нее ВИЧ — по определению, в этом случае она не может использовать защиту информированного согласия, рассказав своему партнеру. у нее ВИЧ! Короче говоря, этот закон создает преступление не по эффекту и последствиям, а по страху и возможности.
Поэтому они приняли закон, который устраняет все сомнения. Их закон также квалифицирует как преступление «передачу ВИЧ», хотя он также криминализирует заражение ВИЧ, даже без передачи.
не имеют ВИЧ [11].
Мы должны попытаться понять, что стоит за криминализацией.
Многие (в том числе очень молодые женщины) заражаются от неосторожных или недобросовестных мужчин. Они нуждаются в особой защите, и некоторые законодатели пришли к выводу, что уголовный закон может наилучшим образом отразить их право на защиту.
Это будет продолжаться, независимо от того, какие уголовные законы принимаются и какие уголовные средства правовой защиты применяются. Криминализация не помешает подавляющему большинству случаев передачи ВИЧ.
И мы также должны сосредоточиться на прекращении иррациональных, бесполезных и сокращающих ресурсы мер, таких как криминализация.
Они станут более уязвимыми к ВИЧ, а не менее.
Когда у женщины нет выбора в отношении секса, и она заражается, ее партнер, несомненно, заслуживает порицания. Но дело в том, что криминализация не помогает женщинам в этом положении. Это просто подвергает их большему риску виктимизации. Криминализация выделяет одного полового партнера. Слишком часто, несмотря на ее большую уязвимость, это будет женщина. Криминализация усугубляет зло, а не борется с ним.
Результат – трагедия для всех и подрыв усилий по профилактике и лечению ВИЧ.
Другие выступают за криминализацию только «безрассудной» передачи или заражения ВИЧ. Мы знаем, что «разумный человек» часто занимается незащищенным сексом с партнерами с неизвестной сексуальной историей, несмотря на известные риски. Вот почему у нас эпидемия ВИЧ, и именно поэтому так важны меры по сокращению небезопасного секса.
Верховенство права требует заблаговременной ясности в отношении значения уголовных положений и границ уголовной ответственности. Но кто осмелится оспорить законы, принятые в 11 странах (а также зачастую проблематичные законы, предусматривающие уголовную ответственность за передачу и заражение ВИЧ в Северной Америке и Западной Европе)? До тех пор, пока не будут оспорены, ужасающе расплывчатые положения остаются в сводах законов.
Законодатели и прокуратура упускают из виду. Мы должны бороться с этим новым бременем морализаторской стигмы и убеждать их в том, насколько неверен их подход.
Поэтому у нас есть страшный, но неизбежный расчет: эти законы приведут к большему количеству смертей, большему страданию и большему истощению от СПИДа. Это когда вместо этого нам нужны вмешательства, которые поддерживают открытость и раскрытие информации, а также помогают защитить людей с ВИЧ от стигмы, дискриминации и насилия, которые могут возникнуть в результате. Уголовное законодательство помочь не может и не будет.
Когда презервативы доступны, когда женщины имеют возможность их использовать, когда ВИЧ-инфицированные или находящиеся в группе риска могут пройти тестирование и лечение, когда они не боятся стигмы, остракизма и дискриминации, они с гораздо большей вероятностью смогут действовать последовательно ради собственной безопасности и безопасности других.