Судебная практика статья 1079 гк рф: РАЗЪЯСНЕНИЯ ПО ВОПРОСАМ, ВОЗНИКАЮЩИМ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ \ КонсультантПлюс

РАЗЪЯСНЕНИЯ ПО ВОПРОСАМ, ВОЗНИКАЮЩИМ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ \ КонсультантПлюс

РАЗЪЯСНЕНИЯ ПО ВОПРОСАМ, ВОЗНИКАЮЩИМ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ

Вопрос 1. Возможно ли взыскание страховых выплат в максимальном размере, установленном Федеральным законом от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», одновременно с двух страховщиков, у которых застрахована гражданская ответственность владельцев источников повышенной опасности, причинивших вред третьему лицу, в случае если вина одного из владельцев в причинении вреда отсутствует?

Ответ. При причинении вреда третьим лицам владельцы источников повышенной опасности, совместно причинившие вред, в соответствии с п. 3 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации несут перед потерпевшими солидарную ответственность по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 1079 Кодекса.

Согласно п. 1 ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т. п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего.

Таким образом, в случае отсутствия вины владелец источника повышенной опасности не освобождается от ответственности за вред, причиненный третьим лицам в результате взаимодействия источников повышенной опасности, в том числе если установлена вина в совершении дорожно-транспортного происшествия владельца другого транспортного средства.

В соответствии со ст. 1 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» страховой случай — наступление гражданской ответственности владельца транспортного средства за причинение вреда жизни, здоровью или имуществу потерпевших при использовании транспортного средства, влекущее за собой в соответствии с договором обязательного страхования обязанность страховщика осуществить страховую выплату.

Таким образом, причинение вреда третьему лицу в результате взаимодействия источников повышенной опасности для каждого владельца этих источников влечет наступление страхового случая в рамках договора обязательного страхования, а размер причиненного каждым из них вреда находится в пределах страховой суммы, предусмотренной ст. 7 Федерального закона.

На основании изложенного при причинении вреда третьему лицу взаимодействием источников повышенной опасности взыскание страховых выплат в максимальном размере, установленном Федеральным законом от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», производится одновременно с двух страховщиков, у которых застрахована гражданская ответственность владельцев транспортных средств, в том числе и в случае, если вина одного из владельцев в причинении вреда отсутствует.

Вопрос 2. Компенсируется ли работнику организации, финансируемой из федерального бюджета, расположенной в районе Крайнего Севера, стоимость провоза воздушным судном багажа, вес которого превышает норму бесплатного провоза багажа (например: норма бесплатного провоза багажа составляет 20 кг; вес багажа работника — 50 кг; 30 кг (50 кг — 20 кг) — вес багажа работника, превышающий норму бесплатного провоза багажа)?

Ответ. Согласно ч. 1 ст. 325 Трудового кодекса Российской Федерации лица, работающие в организациях, финансируемых из федерального бюджета, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, имеют право на оплату один раз в два года за счет средств работодателя (организации, финансируемой из федерального бюджета) стоимости проезда в пределах территории Российской Федерации к месту использования отпуска и обратно любым видом транспорта (за исключением такси), в том числе личным, а также на оплату стоимости провоза багажа весом до 30 кг.

Во исполнение ч. 5 названной выше статьи постановлением Правительства Российской Федерации от 12 июня 2008 г. N 455 «О порядке компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно для лиц, работающих в федеральных органах государственной власти (государственных органах) и федеральных казенных учреждениях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, и членов их семей» утверждены Правила компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно для лиц, работающих в федеральных органах государственной власти (государственных органах) и федеральных казенных учреждениях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, и членов их семей (далее — Правила).

Пунктом 5 данных Правил установлено, что расходы, подлежащие компенсации, в частности, включают оплату стоимости провоза багажа весом не более 30 кг на работника и 30 кг на каждого члена семьи независимо от количества багажа, разрешенного для бесплатного провоза по билету на тот вид транспорта, которым следует работник и члены его семьи, в размере документально подтвержденных расходов (подп. «в»).

По смыслу приведенного положения расходы по провозу багажа компенсируются работнику, если вес провозимого им багажа не превышает 30 кг без учета веса багажа, разрешенного для бесплатного провоза по билету.

На этом основании работнику организации, финансируемой из федерального бюджета, расположенной в районе Крайнего Севера, компенсируются расходы по провозу им воздушным судном багажа, вес которого превышает норму бесплатного провоза багажа, но в пределах 30 кг. Применительно к рассматриваемому примеру, компенсации подлежит стоимость провоза 30 кг багажа.

Статья 1079 ГК РФ.

Ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих

Гражданский кодекс РФ

Глава 59

Статья 1079

1. Юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности может быть освобожден судом от ответственности полностью или частично также по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 3 статьи 1083 настоящего Кодекса.

Обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.

п.).

2. Владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, в таких случаях несут лица, противоправно завладевшие источником. При наличии вины владельца источника повышенной опасности в противоправном изъятии этого источника из его обладания ответственность может быть возложена как на владельца, так и на лицо, противоправно завладевшее источником повышенной опасности.

3. Владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причиненный в результате взаимодействия этих источников (столкновения транспортных средств и т.п.) третьим лицам по основаниям, предусмотренным пунктом 1 настоящей статьи.

Вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (статья 1064).

Постоянная ссылка на документ

• URL
• HTML
• BB-код
• Текст

URL документа [скопировать]

<a href=»»></a>

HTML-код ссылки для вставки на страницу сайта [скопировать]

[url=][/url]

BB-код ссылки для форумов и блогов [скопировать]

—

в виде обычного текста для соцсетей и пр.

[скопировать]

• Решение Верховного суда: Определение N 24-КГ16-25, Судебная коллегия по гражданским делам, кассация

  Пунктом 3 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации определены правила, применяемые в случае причинения вреда в результате взаимодействия источников повышенной опасности третьим лицам…

• Решение Верховного суда: Определение N 84-КГ17-5, Судебная коллегия по гражданским делам, кассация

  Судом первой инстанции установлено, что собственником автомобиля ВАЗ-21074 в момент причинения истцу ущерба являлся Онуфрийчук В.С. Судом апелляционной инстанции данный вывод под сомнение не поставлен. По смыслу приведенных выше положений статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации и в соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в таком случае бремя доказывания того, что владение источником повышенной опасности перешло к другому лицу на законных основаниях, должно быть возложено на собственника транспортного средства.

  ..

• Решение Верховного суда: Определение N 53-КГ16-10, Судебная коллегия по гражданским делам, кассация

  Подавая исковое заявление о компенсации морального вреда Гулиев Г.Б.-оглы кроме статей 212 и 237 Трудового кодекса Российской Федерации ссылался также на статьи 151, 1064, 1079 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Между тем спорные правоотношения являются трудовыми, возникли в связи с выполнением Гулиевым Г.Б.-оглы работы по трудовому договору, и эти отношения регулируются Трудовым кодексом Российской Федерации и другими правовыми актами, содержащими нормы трудового права, в том числе Коллективным договором. В рамках трудовых правоотношений Гулиеву Г.Б.-оглы работодателем был возмещен моральный вред в порядке и на условиях, определенных Коллективным договором…

Правовая политика России в области цифровизации

Аннотация

О важности понимания цифровых технологий и их взаимодействия с законом свидетельствует тот факт, что ряд процессов остается неурегулированным, таким образом, лица, участвующие в них, лишены правовых гарантий. Немаловажно и то, что в виртуальную сферу переходит не только заключение договоров, но и использование виртуальных валют в качестве средства платежа. Очевидно, что операции, не находящиеся под контролем государства, могут подорвать финансовую систему любой страны. Таким образом, актуальными становятся вопросы использования виртуальной валюты для осуществления инвестиций. Также актуализировать некоторые вопросы могут технологии, которые полагаются на использование самообучающегося искусственного интеллекта для заключения сделок. Таким образом, вопрос правового регулирования цифровой экономики был поднят на самом высоком уровне. В данной статье анализируются названное Постановление и основные направления правового регулирования цифровизации в России. Автор определил риски, сопровождающие становление цифровой экономики на территории Российской Федерации, в том числе связанные со сферой инвестирования. В статье отмечается, что нерегулируемый характер криптовалюты в России оставляет инвесторов без правовой защиты.

При этом легализация смарт-контрактов без их стандартизации, наоборот, может нарушить законные интересы инвесторов, в том числе в розничном сегменте финансового рынка.

Ключевые слова: Цифровая экономика, искусственный интеллект, криптовалюта, смарт-контракт, цифровая подпись, инвестиции

Введение

В России цифровая экономика определена в подпункте р пункта 2 главы 1 Указа Президента Российской Федерации от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 — 2030 годы (далее — Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации). Согласно Постановлению цифровая экономика – это экономическая деятельность, в которой ключевым фактором производства являются цифровые данные, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых, по сравнению с традиционными формами хозяйствования, позволяет значительно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг.

Признавая отставание от мировых лидеров в цифровизации, компетентные государственные органы принимают меры по устранению отставания путем издания правовых актов, направленных на разрешение официального использования цифровых технологий (Horian & Gorian, 2020).

Таким образом, доктринальные положения Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации нашли свое воплощение в Паспорте Национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Он содержит шесть основных направлений: регулирование цифровой среды, информационная инфраструктура, человеческие ресурсы для цифровой экономики, информационная безопасность, цифровые технологии, цифровое государственное управление. По их словам, Правительство России разрабатывает проекты федеральных законов.

Постановка проблемы

Целью настоящего исследования является анализ раздела «Правовое регулирование цифровой среды» национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Это направление включает создание единой цифровой среды доверия: совершенствование электронной подписи путем внесения изменений в Федеральный закон от 06.

04.2011 № 63-ФЗ «Об электронной подписи» и другие нормативные акты; расчет электронных форм сделок и «самоисполняющихся» договоров, а также порядок хранения электронных документов; уточнение требований по обезличиванию персональных данных, законопроект о «цифровом профиле» — платформе, которая будет собирать различную информацию о гражданах; принятие федерального закона о цифровых финансовых активах, а также федерального закона о краудфандинговой деятельности; стимулирование развития цифровой экономики; внедрение цифровых технологий в судебный процесс и совершение нотариальных действий, а также создание электронных систем фиксации правовых актов и др.

Исследовательские вопросы

В Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации подчеркивается необходимость установления правовых норм для цифровых финансовых активов. В 2020 году Госдума РФ приняла Закон «О цифровых финансовых активах». Он установил правовую основу для цифровых токенов, которая в основном аналогична ценным бумагам.

При этом в законе нет правил, касающихся операций с криптовалютой. Поэтому неопределенность состояния криптовалюты в России и, как следствие, уязвимость инвесторов является существенной проблемой, связанной с цифровой экономикой (Алексеенко, 2020). Более того, внедрение технологий блокчейн и легализация смарт-контрактов поставили проблему их несоответствия принципам гражданского права. Технологии искусственного интеллекта названы приоритетными задачами в Паспорте национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Поэтому другая проблема связана с правовым регулированием искусственного интеллекта и установлением правил юридической ответственности лиц, использующих роботизированные технологии. Следующий вопрос – развитие российского законодательства об электронной подписи. С момента вступления в силу Федерального закона № 63-ФЗ «Об электронной подписи» договор в электронной форме, заключенный с использованием электронной цифровой подписи (простой электронной подписи, усиленной квалифицированной и неквалифицированной электронной подписи) участниками электронного взаимодействия, признается документ, эквивалентный подписанной бумаге.

Цель исследования

Целью исследования является анализ российского законодательства, связанного с цифровизацией, и выявление рисков, которые могут возникнуть в результате цифровой трансформации российской экономики и последующих изменений в законодательстве.

Методы исследования

В статье используются такие методы, как анализ, синтез, индукция, дедукция, а также формально-юридический метод. Интерпретация русской юридической терминологии привела к использованию герменевтического метода.

Находки

Во исполнение второго задания национальной программы принят Федеральный закон от 18.03.2019 № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации». Он изменил статью 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, включив цифровые права в качестве вещного права в перечень объектов гражданских прав. Также была добавлена ​​новая статья 141.1. В статье 141.1 вводится определение цифровых прав как обязательственных и иных прав, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законодательством признакам. На мой взгляд, данное понятие сформулировано по модели описания ценной бумаги и не раскрывает электронные коды как основу для реализации этого права. Кроме того, вышеупомянутый федеральный закон вносит изменения в статью 160 Гражданского кодекса Российской Федерации и предусматривает новый способ совершения сделок в письменной форме — обмен данными с использованием электронных или иных технических средств.

Создается впечатление, что законодатель решил ограничиться несколькими поправками в ГК РФ, тем самым считая урегулированным огромный пласт процессов реализации цифровых прав и сделок, совершаемых в электронной форме. Между тем остаются открытыми вопросы, связанные с приобретением цифровых прав (Grin et al., 2019). Таким образом, законодатель не дает ответа на вопрос, как будут осуществляться права собственника (в статье 141.1 назван только порядок), считается ли собственник обладателем цифровых прав. Особое внимание следует уделить оформлению средств защиты гражданских прав, поскольку ни один из способов защиты, перечисленных в статье 12 ГК РФ, не подходит. Важнейший вопрос, на который у законодателя до сих пор нет ответа, — каким образом сделка, заключенная с помощью электронных или иных технических средств (например, смарт-контракта), будет признана недействительной.

В настоящее время искусственный интеллект (ИИ) становится неотъемлемой частью повседневной жизни современного общества. Наибольшее распространение получили интеллектуальные роботы (военные роботы, роботы-юристы, роботы-консультанты, медицинские роботы, беспилотные автомобили и др.), программные продукты (компьютерное зрение, обработка естественного языка, речевая аналитика и др.), в связи с чем перед юридическим сообществом с вопросом о правилах взаимодействия человека и искусственного интеллекта, а также определение правового статуса робота с искусственным интеллектом (Ponkin, Redkina, 2018). Исследователи отмечают, что вопрос о возможности признания правосубъектности (правоспособности и дееспособности) искусственного интеллекта как самостоятельного участника гражданских правоотношений требует пристального внимания (Гаджиев, 2018).

Современный характер робототехники не ограничен в выполнении определенных видов деятельности. Самообучающаяся автономная система, обладает способностью принимать самостоятельные решения и осуществлять их бесконтрольно. Это приводит к увеличению сходства ИИ и традиционных лиц в гражданском праве. Поэтому в силу новой правовой парадигмы предлагается перевести ИИ из категории объекта гражданского права («имущества») в категорию субъекта права, который будет действовать на основе равенства, самостоятельности волеизъявления и имущественной независимости. Однако это неправильно, поскольку самостоятельность воли и принятия решений искусственным интеллектом носит процессуальный (технический) характер и зависит от проработки заложенной разработчиком программы управления. Если ИИ признается субъектом гражданского права, имеет ли он, например, личные неимущественные права? Установление и защита права на имя робота (его идентификационный номер) будет, безусловно, проблематичным и противоречит общим принципам гражданского права. Кроме того, центральным вопросом рассматриваемого явления является установление самостоятельной имущественной ответственности ИИ за собственные действия (бездействие).

В настоящий момент ответственность за ненадлежащее выполнение работ или услуг по договору возлагается на изобретателя, пользователя/собственника, промышленного изготовителя или разработчика программного обеспечения (как юридического лица) источника повышенной опасности (Ирискина, Беляков, 2016). Кроме того, не робототехника также несет деликтную ответственность за внедоговорный вред (ст. 1079 ГК РФ). Поэтому вопрос о наделении ИИ статусом субъекта права является юридической фикцией. Это явление не отвечает критериям правосубъектности физического лица; умный робот всегда будет действовать под управлением человека.

Электронная подпись является идентификатором субъекта хозяйственного оборота в обезличенном цифровом пространстве. Однако в связи с упрощенным порядком получения электронной подписи существует риск вступления в обязательственные отношения с недобросовестным контрагентом, имеющим электронную подпись, полученную незаконным путем. При заключении электронных сделок участники гражданского оборота несут информационные риски в связи с цифровой средой их заключения. Субъекты часто используют «электронно-бумажную» модель заключения контракта. Классическим примером заключения такого договора является заключение договора в электронной форме с использованием электронной подписи и последующего дублирования на бумажном носителе. Однако появление смарт-контрактов, а также технологическая уязвимость создаваемой цифровой инфраструктуры могут привести к проблеме возможности воспроизведения контракта на бумаге.

Следует отметить, что смарт-контракты исполняются независимо от последующего волеизъявления сторон и не могут быть расторгнуты в одностороннем порядке. При этом после заключения смарт-контракта его дальнейшее исполнение подчиняется алгоритму компьютерной программы и, как правило, не может быть изменено, аннулировано и т.п. Это означает, что после его заключения уклониться от оплаты товара, создавать препятствия, препятствующие исполнению сделки. Все последующие операции будут выполняться в соответствии с направлениями, которые заложены в программе. При этом условия договора определены и ясны; а за все технологические ошибки отвечает разработчик программного кода (Нагродская, 2019).). Учитывая, что все это способствует обеспечению добросовестности сторон, такие новшества можно оценить положительно. Исследователи отмечают, что внедрение технологии блокчейн бизнес-структурами может значительно повысить уровень конкурентоспособности российских предприятий и российской экономики на глобальном уровне, обеспечить технологическую независимость, эффективность и безопасность инфраструктуры, используемой для реализации товаров и оказания услуг российским граждан и организаций, что полностью соответствует целям и задачам Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации (Егорова и др., 2019).).

В России возможность использования самоисполняющихся договоров гарантируется п. 2 статьи 309 ГК РФ. Между тем, несмотря на все преимущества, которые дает использование технологии распределенного реестра в части гарантирования исполнения договора и обеспечения добросовестности сторон, возникает проблема соблюдения прав потребителей, в том числе прав участников финансового рынка услуг. Искусство. 25 и п. 4 ст. 26.1 Закона РФ «О защите прав потребителей» дает право на возврат потребителю товара надлежащего качества. Это невозможно сделать, если мы говорим о самоисполняющейся транзакции, встроенной в алгоритм с использованием технологии блокчейн. Если стороны оформляли транзакцию через смарт-контракты, то о ее изменении, например, требовании неквалифицированной сделки или товарных показателей, говорить не приходится. Кроме того, неясно, как в этом отношении будут реализовываться положения о недействительных и оспоримых сделках. Так, например, согласно пункту 3 статьи 167, если из существа оспариваемой сделки следует, что она может быть расторгнута только впрок, суд, признав сделку недействительной, прекращает ее действие впрок. Если сторона использует самоисполняющийся договор, то суд не сможет расторгнуть такую ​​сделку. Он будет исполнен, несмотря на решение суда. В связи с этим становится сложно определить судьбу того, что было получено по сделке. Итак, смарт-контракты ставят под сомнение обязательный характер судебных решений. Однако самое опасное заключается в том, что исчезает один из важнейших принципов договорного права — возможность изменения и расторжения договора. Очевидно, что самоисполнимость заключенного договора означает, что положения ст. 450-452 ГК РФ применить никак нельзя.

Федеральный закон «О цифровых финансовых активах» провозгласил правила выпуска цифровых токенов. С первого января 2021 года он также легализует виртуальную валюту. К сожалению, он не устанавливает никаких правил, касающихся транзакций криптовалюты и виртуальной валюты. Между тем предстоит решить массу проблем, возникающих в судебной практике. В России участились дела о банкротстве, когда выдвигается требование о включении криптовалюты в конкурсную массу. Это связано с несколькими причинами, во-первых, криптовалюта является ценным ресурсом для пользователей Интернета, который стоит фиатных денег. Во-вторых, недобросовестные должники продают имущество, а деньги пытаются спрятать с помощью криптовалюты. Они надеются, что суд не будет включать криптовалюту в конкурсную массу в связи с отсутствием позиции по отношению к ней, ведь до сих пор неясно, что это за объект гражданских прав и является ли он объектом гражданских прав при все.

Сложность в данном вопросе обусловлена ​​тем, что отсутствует нормативная база, позволяющая четко определить правовой статус криптовалюты, и, тем самым, обеспечить и гарантировать права ее владельцев, а также кредиторов в случаях, когда заявлено требование о включении криптовалюты в конкурсную массу. Например, в одном из дел ответчик заявил, что вернул сумму кредита, но сделал это в криптовалюте, а не наличными. Истец полагал, что возврат долга в криптовалюте не означает, что обязательство выполнено. Рассмотрев данные дела, суд пришел к выводу, что доводы ответчика о возврате денежных средств, полученных от Magna Trading Ltd по кредитному договору от 15 марта 2016 г., но не в виде 5 млн долларов, полученных наличными, а в виде криптовалюты (виртуальные деньги), не подтверждает факт выплаты денежных средств ответчику.

Заключение

Делая анализ особенностей гражданско-правового оборота в цифровой среде, можно сделать вывод о том, что существуют гражданские правоотношения, имеющие специфику реализации с помощью информационно-коммуникационных технологий, и правоотношения, возникшие исключительно в рамках цифровой реальности. Из вышеизложенного становится очевидным, что цифровизация в России сопровождается рядом рисков (Овчинников и др., 2019). Основные из которых мы выделили: риски, связанные с процессуальными аспектами доказывания совершения сделки в электронной форме; бизнес-риски; риски, связанные с цифровыми объектами; риски, связанные с персональными данными физических лиц; технологические риски. Наибольшую опасность, безусловно, несут риски, связанные с возможностью несанкционированного использования информации, что требует от государства стимулирования разработки механизмов и методов создания надежных электронных подписей, а также невозможности внесения записей в цифровые регистрируется произвольным образом.

Правительство России начало масштабную реформу, направленную на стимулирование развития цифровых технологий в стране. Несмотря на поправки в российское законодательство, предстоит еще много работы. Легализация смарт-контрактов — это огромный шаг вперед. При этом обе стороны электронных транзакций несут определенные риски в силу специфики цифровой среды. Основные риски связаны с обеспечением кибербезопасности. В то же время для инвестиционной сферы характерны специфические риски, связанные с незначительным регулированием использования новых технологий в этой сфере. Для повышения уровня защиты российских инвесторов необходимо определить ключевые принципы оборота криптовалюты. Это позволит включать криптовалюту в конкурсную массу в делах о банкротстве.

Благодарности

Отчетное исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, ​​проект № 20-011-00454 «Обеспечение прав инвесторов в банковско-финансовой сфере в условиях цифровизации экономики в Российской Федерации и ведущих финансовых центрах Восточной Азии: сравнительно-правовой аспект».

Ссылки

• Алексеенко А. (2020). Российский подход к регулированию ICO. Дженеро и Дирейто, 9(04), 874-881.

• Егорова М. А., Белых В. С., Решетникова С. Б. (2019). Технология блокчейн: перспективы применения и значение для целей развития информационного общества. Юрист, 7, 4-9. [на русск.].

• Гаджиев Г. А. (2018). Является ли робот-агент ликом? (Поиск правовых форм для регулирования цифровой экономики) [Робот-агент — лицо? (Поиск правовых форм регулирования цифровой экономики). Журнал российского права, 1, 15-29. [на русск.].

• Гориан Э. (2020). Генезис российского правового механизма кибербезопасности: аутентичная или трендовая модель? Соловьев Д.Б. (ред.) Интеллектуальные технологии и инновации в проектировании для управления технологическими процессами и объектами: Материалы Международной научно-технической конференции «ДальВостокон-2019» (с. 937-949). Чам: Спрингер.

• Грин О.С., Грин Е.С., Соловьев А. В. (2019). Правовая конструкция смарт-контракта: юридическая природа и сфера применения. Lex russica, 8, 51-62. [на русск.].

• Хориан, К., и Гориан, Э. (2020). Обеспечение информационной безопасности в финансовой сфере в рамках реализации Национальной программы «Экономика данных Россия 2024». Достижения в области экономики, бизнеса и управленческих исследований: материалы международной научной конференции Far East Con’ (ISCFEC 2020), 128, 635-644.

  Академия Google

  Перекрестная ссылка

• Ирискина Е. Н., Беляков К. О. (2016). Правовые аспекты гражданско-правовой ответственности за причинение вреда действиями Робота как квазисубъекта гражданско-правовых отношений. Гуманитарная информатика, 10, 63-72. [на русск.].

• Нагродская В.