Тяжёлый несчастный случай на производстве // С чем придётся столкнуться с началом расследования по ст. 143 УК РФ
[для юристов производственных предприятий, адвокатов по уголовным делам, инженеров ОТ и ТБ, главных инженеров, руководителей предприятий]
Производственный травматизм, явление редкое в конторах и офисах, в цеху и на стройке вполне обыденное. Несчастные случаи происходят и с молодыми, и с опытными рабочими; с теми, кто включился в работу не проснувшись, и с теми, кто измотался и устал к концу смены. Рабочие травмируются по вине администрации, по вине товарища по цеху, по собственной неосторожности и по нелепой случайности. Порой из-за экономии, а бывают и наоборот — от желания подсобить.
Вполне разумно от увеличения возраста выхода на пенсию ожидать роста травматизма. Сохранение трудоспособности у пожилых — это больше вопрос веры. Утверждение о возросшей средней продолжительности жизни также не очевидно: любой с 4-мя классами образования может пойти на городской погост и по надписям на памятниках рассчитать такую продолжительность для заданного отрезка времени с точностью до дня.
Желание оправдать последствия увеличения пенсионного возраста в глазах общественности и отвести возмущение от принимавших это решение, вероятно, будет формировать соцзаказ на создание фигуры «жадного/преступного работодателя», реализовывать который, очевидно, придётся как СМИ, так и органам уполномоченным расследовать дела по статье 143 УК РФ.
В связи с этим несколько слов и вопросов про расследование тяжёлых несчастных случав на производстве.
* * *
I. Кто и как расследует.
Тяжёлый несчастный случай помимо государственного инспектора труда (лицо возглавляющее комиссию по расследованию несчастного случая в соответствии с абз. 2 ст. 229 ТК РФ) будет расследовать (в соответствии с п/п «а» п.1 части 2 статьи 151 УПК РФ) также следователь следственного комитета (ранее – прокуратуры).
Государственная инспекция труда – орган специализированный. Постоянное общение с трудящимися, техническими специалистами, различными директорами, да и между собой явно способствует росту квалификации и погруженности в проблемы производства.
Для следователя производственный травматизм вещь далёкая: сложно надеяться, что когда-то он был инженером по ОТ и ТБ или в школьные каникулы на стройке простым рабочим зарабатывал на свой первый магнитофон.
Несмотря на такие отличия, вы не должны удивляться двум вещам:
1) процессуальной самостоятельности следователя.
Следователь возбудит дело сразу по получении сообщения из травматологии, и будет расследовать его, не принимая в расчёт мнение инспекции труда. И даже если последняя не найдёт нарушений правил ОТ и ТБ, ход уголовного дела это не остановит;
2) языковому барьеру.
Первоначально ваших работников опросят, чтоб исключить общеуголовные составы (105-ую и 111-ую УК РФ). Однако дальше будут вопросы по обстоятельствам получения травмы.
Помните, что когда не понимающий в производстве человек формулирует вопросы для простого рабочего, отлично разбирающегося тоже только на своём участке работы, то ответы (вернее – их запись в протокол) могут быть самыми неожиданными.
Особенно когда следователь страстно желает передать дело в суд – в этой ситуации в протокол допроса войдут различные двусмысленные выводы и умозаключения: например, что потерпевший жаловался на то, что уставал, что просил помощника, а ему не давали и т.п. Читая потом их показания, вы будете чесать затылок и задаваться вопросом – как они такой ахинеи наговорили, их что, били?
Вы должны быть готовы объяснить следователю, что если письменная инструкция к станку не висит тут же на стене, то это не значит, что работник не знал, что это за устройство и как им пользоваться. Вам придётся постоянно говорить о том, что профессиональные способности рабочего, его теоретический знания и практические навыки позволяли отличить клещи от молотка даже несмотря на то, что оба инструмента не были лично вами подписаны.
II. Кто может быть субъектом преступления.
Субъект преступления в пункте 4 ППВС РФ от 29.11.2018 № 41 (далее — ППВС РФ № 41) определён как «руководители организаций, их заместители, главные специалисты, руководители структурных подразделений организаций, специалисты службы охраны труда и иные лица, на которых в установленном законом порядке (в том числе в силу их служебного положения или по специальному распоряжению) возложены обязанности по обеспечению соблюдения требований охраны труда».
Такая формулировка традиционна. Субъект преступления в пункте 3 ППВС СССР от 30.05.1967 № 4 определялся как «должностные лица, на которых в силу их служебного положения или по специальному распоряжению возложена обязанность по охране труда и соблюдению правил техники безопасности на соответствующем участке работы или контроль за их выполнением».
В п. 5 ППВС СССР от 05.12.1986 № 16 и п. 3 ППВС РФ от 23.04.1991 № 1 указывались специальные основания для привлечения должностных лиц, которые не выступали непосредственными руководителями пострадавшего (начальники цехов, директора и т.п.): они несли ответственность только если «не приняли мер к устранению заведомо известного им нарушения правил охраны труда либо дали указания, противоречащие этим правилам, или, взяв на себя непосредственное руководство отдельными видами работ, не обеспечили соблюдение тех же правил
» (цитата по ППВС РФ от 23.
04.1991 № 1). В ППВС РФ № 41 это уточнение не вошло.По мнению профессора З.Б. Соктоева («Нарушение требований охраны труда: о новом Постановлении Пленума») по сравнению с ранее действовавшим законодательством, круг субъектов уголовной ответственности ППВС РФ № 41 расширен. Такой вывод профессор основывает на том, что (а) ранее действовавшее перечисление, по сути служившее ограничением, было исключено и (б) пунктом 7 введена «конструкция неосторожного сопричинения», которая даёт возможность при расследовании не ограничиваться поиском лишь одного виновного, а выявлять и привлекать всех возможных нарушителей.
Однако текст статьи наводит на мысль, что профессор сам этой позиции не придерживается, поскольку доводит аргументацию до абсурда, одновременно иронизируя над реализуемой Российской Федерацией новой концепции «нулевого травматизма», согласно которой «
Они устанавливают правила и сами следуют им. Они обеспечивают понимание этих правил и их выполнение всеми работниками предприятия».
Очевидно, что привлечение к уголовной ответственности за то, что кто-то не показал другим пример для подражания оправдано только для людоедских племён и только при необходимости пополнения мясных кладовых.
Но в связи с поднятой З.Б. Соктоевым проблемой встаёт вопрос: если «система управления охраной труда» на предприятии не полностью соответствует рекомендациям «Типового положения о системе управления охраной труда», то имеет ли место преступление, предусмотренное ст. 143 УК РФ или нет?
III. Как должно быть сформулировано обвинение или в чём можно обвинить вашего работника.
Пунктом 6 ППВС РФ № 41 исключена возможность привлечения к уголовной ответственности за общие упущения в работе (по терминологии ППВС РФ № 1 от 23.04.91 — за факты «недисциплинированности, безответственности, пьянства»). Суд «обязан сослаться не только на нормативные правовые акты, которыми предусмотрены соответствующие требования и правила, но и на конкретные нормы (пункт, часть, статья) этих актов, нарушение которых повлекло предусмотренные уголовным законом последствия, а также указать, в чем именно выразилось данное нарушение» (пункт 6).
Требование указывать пункт традиционно: согласно ППВС СССР от 05.12.1986 № 16 суд был обязан «выяснять и отражать в приговоре, кем и какие конкретно пункты правил охраны труда и безопасности работ нарушены» (пункт 3).
Тем не менее, вам не следует удивляться, если следователь обойдёт такое разъяснение и просто вменит руководителю нарушение требований, которые должен был выполнять непосредственно пострадавший рабочий (иными словами: раз рабочий не выполнил, то начальник не обеспечил их выполнение), совершенно не раскрывая, а в чём выразилось необеспечение выполнения этого требования со стороны руководителя (может быть начальник: (а) не стоял постоянно над душой, (б) не запер в кабинете и не выпускал до конца рабочего дня, (в) с утра не напомнил, (г) не обматерил, когда следовало бы и т.п.).
IV. Какие экспертизы и как могут быть проведены.
Постановление ПВС СССР от 30.05.1967 № 4 допускало по таким делам назначение технической экспертизы (пункт 8).
Постановление ПВС СССР от 05.12.1986 № 16 также предусматривало возможность проведения лишь судебно-технической экспертизы.
В рамках такой экспертизы могли ставиться вопросы типа: « Какие неисправности могли вызвать утечку газа? Не являются ли дефекты механизма результатом недостатков технического проекта?» и т.п. Хорошо изложена проблема экспертиз по таким делам в опубликованной в 1960 г. статье И.Ф. Крылова «Cудебно-техническая экспертиза по делам о нарушении правил техники безопасности» (*).
Вразрез с такой традицией в пункте 13 ППВС РФ № 41 допускается назначение судебной экспертизы «в необходимых случаях для установления причин несчастного случая и разрешения иных вопросов, требующих специальных знаний». Как видим, характер экспертизы Верховный суд не определил, что привело к весьма неожиданным последствиям. В связи с этим вы должны быть готовы, что следователь назначит экспертизу с таким вопросом: «Были ли допущены нарушения требований охраны труда и (или) правил безопасности, состоящие в прямой причинно-следственной связи с наступившими последствиями, если да, то каким конкретно лицом (лицами)?
Но разве не предполагается, что обычный работник со средним образованием должен понимать правила без экспертизы? И если мы не отказываем простому работнику со средним образованием в возможности знать и понимать такие правила (а значит и осознанно их нарушать), то должны ли быть исключения для прокурорского следователя с высшим образованием?
И разве этот вопрос не является вопросом права? По крайней мере, ещё 60 лет назад такие вопросы однозначно относились к вопросам, по которым недопустимо обращаться к экспертам (Там же).
У вас также могут возникнуть вопросы по квалификации «специалистов», которым поручено проведение такой «правовой» экспертизы, вот например: «…NN, имеющий высшее юридическое образование, обладающий специальными познаниями в области уголовного судопроизводства и анализа техносферной безопасности в системе нормативно-правового регулирования отношений различных субъектов, имеющий стаж работы в области юриспруденции и экспертной деятельности более семи лет».
При этом в далёком феврале 1952 года Верховный Суд СССР указывал, что «экспертом может быть только лицо, имеющее необходимое образование и практический опыт» (Там же).
Вы должны учесть, что, скорее всего, даже такая уродливая экспертиза будет назначена до того, как вас привлекут к делу в качестве подозреваемого/обвиняемого и права участвовать в её назначении (ст. 198 УПК РФ — вопросы, отводы и т.п.) вы будете лишены.
Для вас не должно быть неожиданностью, что в допросе ваших работников будет также участвовать «специалист» — весьма вероятно из того же экспертного учреждения, в котором позднее следователь назначит «правовую» экспертизу – и большинство вопросов будет задано именно им (для примера — один из вопросов такого специалиста: «Поясните структурную подчинённость в ООО «ХХХ» от руководителя до пострадавшего»).
V. Примирение с потерпевшим.
Статья 143 УК РФ допускает прекращение уголовного дела примирением с потерпевшим.
Следователь обязательно укажет вам на это, однако пояснит, что ни он, ни прокуратура не имеют права прекратить дело по этому основанию (вообще-то имеют — согласно ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, но якобы борьба с коррупцией препятствует).
Допустим, вы точно знаете, что в несчастном случае виноват сам пострадавший и счастье, что по его безалаберности не пострадал кто-то ещё. На это же указывают материалы расследования трудовой инспекции, об этом знает пострадавший. Вы потерпевшему уже помогли и все вопросы с ним уладили.
Тем не менее, следователь по нескольку раз вызывает рабочих, ИТР, руководителя и каждый раз допрашивает, передопрашивает, предъявляет обвинение, назначает «правовую» экспертизу (может даже создаться впечатление, что дело не прекращается только для того, чтоб провести такую экспертизу) и т.п. И вам начинает казаться, что единственный надёжный способ прекратить этот ужас – это примирение в суде, поэтому может статься, что вы, дожидаясь суда и, надеясь на договорённости с потерпевшим, перестанете уделять должное внимание процессу, содержанию экспертиз и даже прогоните своего адвоката.
При таком подходе, возможно, придётся потом кусать локти: прочитав обвинительное заключение, тот же потерпевший, который до этого прекрасно понимал свою роль в происшествии, вдруг решит, что на самом деле он святой, а вы — кровососы и должны ему по гроб жизни. Вы с ним просто не договоритесь, и он вас до суда разденет.
VI. Заключение, или о том, как приятно быть Робин Гудом.
Помогать людям, защищать слабых и угнетённых, наказывать богатых и жадных — всегда приятно. Вдвойне приятно, если делаешь это за чужой счёт, совершенно не рискуя ни своими деньгами, ни своей совестью. А не рискуешь ты ещё и потому, что вся ответственность за ход дела ложится на т.н. «эксперта», чьи выводы положены в основу обвинения. Ну а если невиновного и привлекут к ответственности, так ведь только по его же собственной вине — за то, что не смог «примириться» с потерпевшим, — значит жадный, значит виноват. Именно в такой психологической капкан может попасть следователь, расследующий дело по ст.