Как доказать, что наследник недостойный
Юридическая помощь
в Москве и Московской области
Доверьте решение своего дела профессионалам или прочитайте как действовать самому.
Все это Вы можете сделать на сайте «Правда Закона»
Далеко не каждый наследник, претендующий на наследство, достоин имущества наследодателя. Но весь вопрос заключается в том, как обосновать отвод наследника от наследства по причине его недостойности. В этом материале разбирается, кто такой недостойный наследник, как доказать его недостойности и в чем заключается помощь юриста в Москве в вопросах, связанных с этой темой.
- Кто решает вопрос достойности
- Доказательства по делу
- Иск в суд
- Можно ли опротестовать иск
Кто решает вопрос достойности
Кроме как судом ни один человек не может быть признан недостойным наследником.
Исключение, однако, имеется. В частности, нотариус (ведущий наследственное дело) может признать наследника недостойным на основании предоставленного судебного решения по делу, связанному:
- с лишением родительских прав родителей при их наследовании имущества ребенка;
- с совершением преступления против наследодателя, сонаследников;
- с признанием завещания не действительным по причине его совершения под угрозой насилия, насилием, иным воздействием, лишающим наследодателя свободы воли;
-
с хищением части или всего наследства, его реализацией до получения свидетельства о наследстве с целью увеличения причитающейся доли.
По подсудности дела о признании наследника недостойным рассматриваются в районных судах и приравненных к ним (городских, межрайонных). Территориально спор рассматривается по месту нахождения ответчика. Если место жительства ответчика установить не удается, то иск подается по последнему известному месту регистрации, либо истец ходатайствует об установлении места проживания. Есть еще один вариант – адвокатский запрос, если дело поручено вести адвокату.
О том, что тот или иной человек – недостойный наследник, как доказать статья 1117 ГК РФ не раскрывает. Чуть больше информации можно получить из Постановления Пленума Верховного Суда РФ №9 от 2012. Если же проанализировать имеющееся законодательство, то можно прийти к выводу, что процесс доказывания очень непростой, зачастую требует обращения в суд и базируется на документальной базе.
Доказательства по делу
Основное доказательство для признания наследника недостойным – документы, которые содержат информацию о злостном и умышленном нарушении закона наследником.
В частности речь идет о постановления и решениях судов по делам, в которых наследник фигурирует в качестве преступника, а преступление совершено либо против наследодателя, либо сонаследников. «Гражданский приговор» используется только в случаях, когда наследник угрожал наследодателю, требуя написать завещание в его пользу.
В отсутствии подобных документов как доказать, что наследник является недостойным, «рассказывает» сложившаяся практика. В частности, речь идет об установлении факта, влияющего на наследные права наследников, в судебном порядке. И здесь могут применяться другие доказательства.
- Свидетельские показания. При обращении в суд истец основывает свою позицию на показаниях свидетелей. Например, кто-то мог видеть, как ответчик ворует имущество, передаваемое по наследству после смерти наследодателя. Как вариант – наследник совершает уголовное преступление против сонаследников.
-
Фото-, видеоматериалы. Используются записи камер наблюдения, видеорегистраторов, случайные фотоснимки, которые позволят судить о неправомерном поведении наследника против наследодателя или сонаследников с целью получения наследства или увеличения своей доли.
- Документальная база. Сведения, которые позволяют «пролить свет» на ситуацию. Например, если не лишенный родительских прав родитель попытается наследовать имущество своего умершего ребенка, но при этом платил мизерные алименты (скрывая свой доход) или вовсе не платил таковые (имеется решение о взыскании алиментов).
В большинстве случаев доказательства по признанию наследника недостойным неразрывно связаны с доказательствами по уголовному и гражданскому делу. Например, при совершении преступления против сонаследников пострадавшая сторона имеет право направить гражданский иск в рамках уголовного дела.
Иск в суд
Мало просто заявить, что тот или иной человек – недостойный наследник. Как доказать в суде этот факт – вот основной вопрос. И в большинстве случаев успех зависит от правильно составленного и подготовленного иска. Таковой должен содержать не только реквизиты суда, истца, ответчика и прочих лиц по делу, но и информацию о наследодателе, наследстве, нотариусе.
Кроме этого необходимо подробно изложить всю ситуацию, но без «литературщины» и приукрашиваний. Излагаются все факты, имеющие отношение к делу. Помимо этого обосновывается позиция истца. Лаконично излагаются факты и отсылки к законодательству, на основании которых суд будет признавать человека недостойным наследником. Также стоит помнить о доказательствах. Они приводятся в исковом заявлении, а сами доказательства прикладываются к иску.
Еще один важный момент – исковые требования. Суд не выходит за их рамки, поэтому важно отметить все, что нужно потребовать в сложившихся обстоятельствах. Например, признать наследника недостойным, перераспределить доли в наследстве, призвать кого-то к наследованию.
Лучше к составлению иска и ведению дела в суде привлечь опытного юриста. Ведь ответчик будет защищаться.
Можно ли опротестовать иск
Не всякий наследник, обвиняемый в недостойности, таковым является.
У мужчины скончалась мать. В наследство остался дом, на который претендовало 2 наследника – Александр и его сестра. Александр жил отдельно по причине ссоры с родственниками, случившейся в 2007 году. В частности, Александр за свой счет построил пристройку к дому, но отец отказался переоформлять ее на имя сына. Сын подал в суд, проиграл процесс и потому уехал. Чуть позже отец умер, но Александр не обращался за наследством. В 2018 году скончалась мать, получившая до этого дом в единоличное владение по завещанию.
Сестра Александра обратились в суд с требованием признать Александра недостойным наследником на основании того, что он еще при жизни наследодателя пытался незаконно овладеть домом, точнее его частью.
Александр дал пояснения по делу, однако суд счел позицию истицы более обоснованной. Мужчине пришлось обращаться к юристу, чтобы обжаловать решение суда. Адвокат указал, что в частности оказались нарушены нормы материального и процессуального права, поскольку никаких противоправных действий в отношении сонаследницы и наследодателя Александр не совершал. А это – главное требование ст. 1117 ГК РФ. Жалобу удовлетворили, мужчина был признан достойным законным наследником.
В связи с частым обновлением законодательства и юридической уникальностью каждой ситуации,
мы рекомендуем получить бесплатную телефонную консультацию юриста. Свой вопрос Вы
Все статьи по теме «Наследственное право»
Юрист по наследственным делам, Что такое наследственные споры?, Наследственные споры — помощь юриста, Актуальный образец заявления об установлении факта принятия наследства, Как подготовить заявление об установлении факта родственных отношений, Как составить исковое заявление о признании права собственности на жилое помещение за лицом, фактически принявшим наследство, Как составить и подать заявление об установлении места открытия наследства, Как признать наследника недостойным, Исковое заявление о вступлении в наследство, Как правильно написать и оформить завещание, Срок действия завещания на наследство, Кто, как и на каком основании может оспорить завещание на квартиру, В каком случае можно оспорить завещание на дом и как это сделать, Как при жизни сделать наследника недостойным, Сроки признания наследника недостойным, Примеры недостойных наследников, Признать недостойным наследником умершего, Как лишить наследства недостойного наследника, Дети недостойного наследника, Если наследник признан недостойным, Принять решение о признании недостойным наследником, Отстранение от наследования недостойного наследника, Заявление о признании недостойным наследником, Оформление наследства через суд, Обращение в суд при наследстве, Получить наследство по суду: сроки, Признание права на наследство через суд, Получить наследство через суд, Отказ от наследства через суд, Заявление о фактическом наследстве в суд, Заявление в суд о принятии наследства, Доля в наследстве через суд, Как вступить в наследство после суда, Срок действия завещания после смерти завещателя, Отзыв завещания, Как писать завещание, Умерший не оставил завещания, Наследники по завещанию, Завещание и очередь наследования, Завещание жене, Завещание детям, Завещание на дом, Завещание вклада, Наследство с долгами: что делать, Можно ли долги по наследству не платить, Если вступаешь в наследство переходят ли долги, Наследование долгов по займам, Наследование долгов по алиментам, Квартира с долгами получена в наследство, Расписка в наследство, Принятие наследства с кредитом, Получил в наследство квартиру в ипотеке, Долг по наследству по расписке, Наследство не принято в установленный срок, Какой срок получения наследства предусмотрен, Истек срок вступления в наследство, Восстановление сроков наследования, Восстановление срока наследства через суд, Восстановить срок принятия наследства, Что делать, срок наследства пропущен, Как оформить наследство, если пропущен срок, Как вступить в наследство, если срок пропущен, Как восстановить срок вступления в наследство, Оспорить завещание, Способы раздела наследства, Спор между наследниками, Соглашение о разделе наследства, Подать в суд на наследника, Оспорить права наследства, Оспорить наследство, Наследник подал в суд, Иск о разделе наследства, Вопрос о разделе наследства, Как подтвердить родство, Как подтвердить родство с умершим, Подтвердить родство по ДНК, Как подтвердить родство с сестрой, Как подтвердить степень родства, Как можно подтвердить родство, Документы, подтверждающие близкое родство, Документы подтверждающие факт родства, Где взять документ, подтверждающий родство с умершим, Документы подтверждающие родство, Дети недостойных наследников, Недостойные наследники по завещанию, Можно ли признать наследника недостойным, Решение о признании недостойным наследником, Отстранение недостойных наследников, Иск о недостойном наследнике, Как признать наследника недостойным, Признание наследника недостойным, Недостойные наследники, Раздел наследства по суду, Факт принятия наследства по решению суда, Установление наследства через суд, Как установить через суд фактическое принятие наследства, Суд отказал в наследстве, Вступить в наследство по решению суда, Восстановить наследство через суд, Не дают вступить в наследство, Как вступить в наследство через суд, В какой суд подавать на наследство, Договор завещания, Два завещания, Дарственная, рента или завещание, Вступление в наследство после смерти без завещания, Какие нужны документы для завещания, Вступление в наследство без завещания, Виды завещаний, Как узнать есть ли завещание, Как оформить завещание, Как вступить в наследство по завещанию, Переход долгов по наследству, Отказ от наследства – долги списываются, Наследство, имущество, долги, Наследник принявший наследство по долгам наследодателя несет ответственность, Кредитные долги по наследству, Если долги превышают наследство, Долги банка по наследству, Наследование долга по кредиту, Долг по алиментам переходит по наследству, Если в наследство не вступали, но долги умершего требуют, Споры наследников, Упущены сроки наследства, Долги по наследству, Вступить в наследство, Недостойный наследник, Завещание, Подтвердить родство
Юристы рассказали, как признать наследника недостойным – Москва 24, 16.
11.202116 ноября 2021, 13:03
Общество
Ситуации, когда в погоне за наследством объявляются внебрачные дети и дальние родственники, о которых никто никогда не слышал, не так уж и редки. Начинаются затяжные судебные процессы с непредсказуемым финалом. Рассказываем, как делится наследство по закону в этих случаях.
Законная очередь
Фото: depositphotos/djedzura
По российским законам, наследники призываются в порядке очередности. К первой относятся супруг или супруга, дети, родители и внуки. Вторая очередь включает в себя братьев и сестер, бабушек и дедушек, племянников и племянниц. Наследники третьей очереди – это дяди и тети, двоюродные братья и сестры.
К четвертой относятся прабабушки и прадедушки. К пятой – двоюродные бабушки или дедушки, двоюродные внуки и внучки. Шестая очередь – это двоюродные дяди и тети, двоюродные племянники и племянницы, двоюродные правнуки и правнучки. Наследниками седьмой очереди считаются отчимы и мачехи, пасынки и падчерицы – они вправе получить наследство, только если больше никто из родственников его не может получить.
Шесть месяцев
Фото: depositphotos/luckybusiness
После смерти человека у его наследников есть шесть месяцев, чтобы заявить о своих правах. В пресс-службе Федеральной нотариальной палаты (ФНП) рассказали Москве 24, что если претенденты успеют сделать это в срок и по очередности (либо прямо по завещанию), то имеют законное право на наследство, имущество с ними придется разделить – неважно, дальние это родственники или внебрачные дети.
«Стараться скрыть тех или иных наследников – плохая идея. Если в дальнейшем получивший наследство решит продать недвижимость, часть которой должна была достаться еще кому-то, сделку могут признать недействительной. Недвижимость нужно будет заново делить между всеми известными наследниками, а продавцу придется компенсировать ущерб ни в чем невиновному покупателю», – рассказали в ФНП.
За первое полугодие 2021 года россияне составили 263 276 новых завещаний, сообщили в пресс-службе Федеральной нотариальной палаты. Это на 22% больше, чем за аналогичный период 2020 года – 215 460 завещаний.
В организации отметили, что «обделенный» наследник может попытаться оспорить, к примеру, завещание, написанное в пользу совершенно неизвестного и постороннего, по его мнению, лица в суде. Однако выиграть такое дело будет сложно, предупреждают юристы.
Завещатель свободен в распоряжениях, сделанных им в завещании.
пресс-служба Федеральной нотариальной палаты
В организации добавили, что исключить из завещания нельзя несовершеннолетних или нетрудоспособных детей, супругов, родителей, а также иждивенцев наследодателя. Размер их доли составляет не менее половины доли, которая причиталась бы им при наследовании по закону, подчеркнули в ФНП.
Недостойный наследник
Фото: depositphotos/AntonioGuillemF
Тем не менее шансы отбиться от нежданных наследников все же есть. Бывает, что претендента на имущество признают недостойным, но для этого нужны очень веские причины, рассказали в нотариальной палате.
Например, если претендующее на наследство лицо пыталось подделать завещание или уничтожить его, принуждало других наследников к отказу от наследства в пользу себя.
пресс-служба Федеральной нотариальной палаты
Недостойным также могут признать супругу или супруга умершего, если выяснится, что брак оказался фиктивным, чтобы завладеть его имуществом. В эту категорию также попадают родители, лишенные родительских прав. Помимо них, от наследования по закону можно отстранить через суд граждан, которые злостно уклонялись от законных обязанностей по содержанию умершего.
Чтобы исключить «недостойных» из числа наследников, понадобится предоставить нотариусу приговор или соответствующее решение суда.
Ранее юрист Светлана Петропольская перечислила ошибки, которые могут привести к потере наследства. По ее словам, это может произойти, если гражданин пропустит сроки вступления в него. Эксперт отметила, что большинство таких случаев не связаны с уважительными причинами.
Носатов Иван
общество
Адвокаты по спорам о наследстве | Адриан Филип Томас, P.A.
Деликатное вмешательство в наследство является относительно новым, но широко признанным гражданским правонарушением, которое в настоящее время признано во Флориде и половине Соединенных Штатов.
Многие другие штаты сообщили о делах Верховного суда или апелляционного суда своего штата, касающихся деликта, но отказались определить, признано ли оно. Ясно, что тенденция движется к национальному признанию и признанию деликта.
Нельзя недооценивать важность наличия правонарушения. Он служит многим целям, особенно во Флориде, где пожилые и уязвимые взрослые становятся жертвами недобросовестных лиц, стремящихся финансово эксплуатировать пожилых граждан Флориды. Деликт предоставляет средство правовой защиты в виде денег, гражданское средство правовой защиты, лицу, которое считает, что другое лицо неправомерно вмешалось в наследство. Средство правовой защиты присуждается гражданским судом, а не судом по наследственным делам, а денежная сумма выплачивается лицом, вмешавшимся в наследство, а не имуществом.
Во Флориде, как юристы по наследственным спорам, мы видим, что деликтное правонарушение обеспечивает средство правовой защиты для различных потерпевших лиц, которые в противном случае остались бы без средств правовой защиты без деликтного правонарушения, в то время как лицо, совершившее правонарушение и вмешавшееся в наследство, может действовать безнаказанно.
Иногда такими правонарушителями являются финансовые учреждения и банки, которые совершили гражданское правонарушение ради собственной корыстной финансовой выгоды. Эти учреждения владеют мощным оружием в виде неограниченного судебного бюджета, чтобы оспорить любое противоправное поведение учреждения. Однако, поскольку Флорида признает правонарушение, связанное с вмешательством в наследство, неправомерно исключенные бенефициары, которые стали жертвами плохого поведения человека или банка, могут представить свое дело перед присяжными, группой других граждан Флориды, которые хорошо оснащены здравым смыслом. признать случай неправомерного вмешательства, когда доказательства демонстрируют, что пожилое или уязвимое лицо было использовано в своих интересах.
Наличие суда присяжных по гражданским делам в этих случаях служит многим полезным функциям, включая способность присяжных присуждать штрафные санкции и предотвращать подобное поведение со стороны банков и других недобросовестных лиц.
Справедливые средства правовой защиты, такие как конструктивное доверие, реституция или простое аннулирование недействительной поправки к доверительному праву, полученной путем мошенничества, вообще не обеспечивают сдерживания неправомерного поведения, часто встречающегося в контексте завещания
Основная функция судов присяжных и деликтной ответственности заключается в сдерживать определенные виды поведения, налагая ответственность, когда это поведение причиняет вред. Идея сдерживания заключается не столько в том, что человек, привлеченный к ответственности за правонарушение, впоследствии будет вести себя лучше, это скорее идея о том, что все лица, признавая потенциальную ответственность за правонарушение, будут стремиться избегать поведения, которое может привести к правонарушению. обязанность. Проссер и Китон о правонарушениях, 5 th Edition. Многие комментаторы и судьи отмечают необходимость судебного разбирательства с участием присяжных по гражданским делам в обстоятельствах, когда лицо или банк неправомерно вмешались в пожизненный или завещательный дар, который даритель намеревался получить потерпевшему.
Как заметил один комментатор, необходимость применения деликтной ответственности особенно критична, когда доступные средства правовой защиты по праву справедливости вообще не предлагают сдерживающего действия против деликтного поведения (т. до его деликтного поведения): «Например, предположим, что родитель-наследодатель желает разделить имущество поровну между сыном и дочерью, но сын мучительным образом побуждает родителя составить завещание, гораздо более благоприятное для него. Возможно, это также назовет сына исполнителем. Если его сестра оспорит завещание, имущество оплатит расходы на защиту завещания, и мы можем предположить, что сын будет энергично защищать завещание. Если сестра добьется успеха в своем состязании и завещание будет отменено, причинитель вреда по-прежнему получит свою половину доли по закону о завещании или по предварительному завещанию — то же самое наследство, которое он получил бы, если бы никогда не совершал правонарушения (хотя и уменьшенное наполовину). стоимость защиты, если он, как душеприказчик, выберет ее)».
См. Дайан Дж. Кляйн, 9 лет.0011 Месть разочарованного наследника, южный стиль: деликтное вмешательство в ожидание наследства — обзор с анализом подходов государства в пятом и одиннадцатом округах, 55 Baylor L. Rev. 769 (2008).
Неузнаваемый | The Point Magazine
Первый роман Уильяма Гэддиса, The Recognitions (1955), изначально славился своей недоступностью. Книга, о которой больше говорили, чем читали, озадачила критиков своими, казалось бы, бесконечными аллюзиями и эрудированными тангентами. Однако, несмотря на этот первоначальный прием, роман в конечном итоге был признан крупным достижением, чья формальная сложность сигнализировала об эволюции послевоенной фантастики за пределы ее рудиментарного модернизма. Второй роман Гэддиса, JR (1975) получил Национальную книжную премию — честь, которую он получит снова почти двадцать лет спустя, за Его собственное веселье (1994). К тому времени, когда он умер в 1998 году, его влияние на американскую художественную литературу стало всепроникающим, простираясь от энциклопедических системных романов семидесятых и восьмидесятых годов до недавних эксцессов истерического реализма.
Среди великих постмодернистов только Пинчон, сам последователь Гэддиса, приближается к проявлению такого же планетарного притяжения.
Тем не менее, несмотря на их изумительную комическую скорость, знаменательные романы Гэддиса остаются исключением из своей эпохи. The Recognitions и JR , переизданные в этом году New York Review Books, оба излучают безошибочно патрицианскую враждебность. Гэддис был по темпераменту консервативным, шпенглерианцем, который видел признаки ухудшения, куда бы ни посмотрел. «Надежда угасает, — сказал он Der Spiegel в 1996 году. — Америка сегодня? Я глубоко убежден, что ничего хорошего из этого не выйдет». Как и во многих значительных постмодернистских романах, произведения Гэддиса драматизируют распространение грубых коммерческих сил. Но, в отличие от многих из них, в его книгах эти пагубные течения сопоставляются с жизненной силой того, что быстро стало считаться — по крайней мере его коллегами-художниками и интеллектуалами — набором устаревших традиций.
Как и Во до него, Гэддис изображает из себя последнего аристократа, целясь как в отступников, так и в обывателей. В письме к писательнице Кэтрин Энн Портер он превозносил консервативные достоинства Коста-Рики, куда он ранее ездил, как альтернативу американской вульгарности:
Коста-Рика по-прежнему традиционна — и в значительной степени, я полагаю, благодаря власти Церкви — и семья остается семьей, и замечательно и интересно видеть гостеприимство, которое такое традиционное общество может себе позволить по отношению к человеку без корней. , чего не может наше (восточное) общество, потому что оно само безродно.
Безмерный пессимизм его выдумок вырастает из этого чувства безысходности. Америка Гэддиса отрезана от искупительного потенциала преемственности, будь то Бог, искусство или общее чувство традиции. Он наследник Элиота, чьи поиски, самозванцы и ослабленные пейзажи преследуют его романы, а также великих русских — Достоевского, Гоголя, Толстого, Чехова, Тургенева, — с которыми он разделял надежду на цивилизацию отсталой нации.
Тот факт, что такое предприятие было обречено на провал, придает его работам парадоксальный идеализм. Его романы опровергают утопическое воображение, но всегда с чувством несостоявшейся тоски. Это стремление — современное в своем противоречии — является отмычкой к его произведениям. В то время как многие писатели-постмодернисты предвидели множество возможных вариантов будущего, Гэддис мечтал о нерушимом прошлом, которое сделало бы его сатиру ненужной.
●
Пятидесятые были десятилетием Януса в американской культуре. В то время как страна двигалась в одном направлении — к материальному процветанию, патриотизму, подпитываемому холодной войной, и промышленному росту — фантастика шла в другом. Критик Фредерик Карл писал, что оно шло «к отторжению», «уходу в себя, агрессивной враждебности к системам, подражанию как образу жизни». Заимствуя у Адорно, Карл предположил, что эта «шизоидная страна» подталкивала романистов к дуализму, отражающему несоответствие между видимостью и реальностью.
Америка была не одна, а много. Следовательно, его изображение зависело от иронии, прерывистости, галлюцинаций. Подделка оказалась идеальной воображаемой формой, в некотором смысле более реальной или, по крайней мере, более узнаваемой, чем настоящая.
«Признания » , опубликованные в 1955 году, пожалуй, самый представительный роман этого десятилетия воюющих реальностей. В нем рассказывается история Уятта Гвиона, сына священника-еретика-кальвиниста, который отказывается от служения, чтобы продолжить жизнь художника. После периода неудач и разочарований в Париже он поселяется в Нью-Йорке, работая рисовальщиком. Случайно его работы замечает криминальный торговец произведениями искусства Ректолл Браун, для которого он начинает рисовать безупречные подделки для продажи на частном рынке. Реконструкция Уайаттом истории искусства — «обнаружение» слухов о потерянных классиках Мемлинга, Ван Эйков и других — предлагает иронически оригинальную творческую этику. Как говорит привередливый искусствовед Бэзил Валентайн, «его работы настолько хороши, что их почти приняли за подделку».
Огромный состав писателей, музыкантов, пьяниц, убийц, поэтов и святых, кружащихся вокруг поисков истины Вяттом, составляет полумир персонажей, так или иначе живущих как подделки. Большая часть этой группы вращается вокруг одинокой жены Вятта, Эстер. У нее роман с молодым человеком по имени Отто Пивнер, жалким, стремящимся деятелем и потенциальным художником, очень влюбленным в Вятта. Он только что вернулся из Коста-Рики со здоровой рукой на перевязи и лживой историей о революции. Он пишет ходульную пьесу, составленную из слов и идей других людей. (Он регулярно пытается продать его, но безрезультатно; всем кажется, что они уже слышали это раньше.) Позже Отто отправляется на встречу со своим отчужденным отцом в баре отеля, вместо этого находя фальшивомонетчика Фрэнка Синистерру, который считает, что встречается с ним. клиент. Приняв сумку с фальшивыми банкнотами Синистерры за отцовский подарок, Отто начинает тратить фальшивые деньги по всему городу, приводя в движение великие, охватывающие континент неразберихи второй половины романа, которая заканчивается тем, что Вятт и замаскированный Синистерра в Испании пытаются подделать Египетская мумия.
Эффект Распознавания является палимпсестическим. Мы спускаемся через слои искусственного, один за другим. Двусмысленность загрязняет атмосферу романа. Постоянно циркулируют фальшивые деньги. Слова перерабатываются, извергаются или ложно приписываются. Оригинальность — «эта романтическая болезнь», как называет ее учитель Уайатта, — обычно унижается как непонимание долга художника. Быть оригинальным — значит делать что-то по-своему, потому что ты не можешь сделать это правильно. Воспроизведение архетипа — в данном случае фламандской живописи пятнадцатого века — преображает только в той мере, в какой оно религиозно. До того, как Вятт встретил Ректолла Брауна, его подделки были благочестивым актом признательности. Но в тот момент, когда недобросовестный торговец просит его подписать свои развлечения — как, скажем, Хьюго ван дер Гус, — их неприкосновенность разрушается. Некогда благоговейный поступок стал соучастником рыночных грабежей. (Вятт обнаруживает, что его можно привлечь к ответственности только за саму подпись, которая «доказывает» подлинность изображения и, следовательно, его ценность: «Закону наплевать на картину», — объясняет Бэзил Валентайн.
) Фаустовская природа его договоренность с Брауном провоцирует нервный срыв Вятта. Он сжигает свою работу в искупление.
Что придает смысл реальности? Над этим вопросом настойчиво спорят многие герои романа. Для отца Вятта, преподобного Гвиона, это тайный мистицизм; для поэта-холерика Ансельма это примат отчаяния; для Эсме, модели Уайатта, это поэзия и наркотики; для Ректалла Брауна это деньги; для Василия Валентина — аскетическая горечь; для Отто Пивнера, одобрение. Каждый ищет связную структуру в десакрализованном мире. Античное отчаяние романа Гэддиса отчасти проистекает из безудержного характера этого поиска. «Nihil cavum neque sine signo apud Deum», — гласит эпиграф романа: «Нет ничего пустого и неважного у Бога». Но Бог скрыт от большинства персонажей, возвышение, завуалированное разочарованием. Каждый глубоко, катастрофически одинок. С точки зрения самого романа, их великая трагедия состоит в том, чтобы жить вне возможности «узнавания».
Узнавание — самый развитый из консервативных жестов Гэддиса; это то, что наиболее резко отличает его от многих его постмодернистских последователей (Пинчон, Делилло), объединяя его вместо этого с теми модернистами, которые считали себя ведущими арьергардную битву против амнезиака современной жизни.
Это сродни джойсовскому прозрению, или «пятнам во времени» Вордсворта, или «жесткому, подобно драгоценному камню» Патеру «пламени». Это момент заряженного сознания, «внезапное знакомство». Жить без признания — это участь исторического субъекта, оторванного от всякого чувства традиции. Подобно фламандским мастерам, Вятт охотнее всего находит признание в божественном внимании, оживляющем реальность: «Не было ничего, за чем не наблюдал бы Бог… и поэтому в картине каждая деталь отражает… заботу Бога о самых незначительных объектах в жизни». Осознать эту заботу — найти постоянное в изменчивом — это трудная работа узнавания. Это должно сделать преемственность разборчивой через общую глубину ценности.
Стэнли, страдающий католический композитор и член захудалой арт-сцены романа Гринвич-Виллидж, разделяет способность Вятта узнавать. Он что-то вроде второго «я» Вятта, дисциплинированный художник с таким же пренебрежением к популярному. Что отличает его от его двойника, так это настоящая религиозная вера.
Он во многом герой романа, Алешанский образ духовной чистоты. Результатом его работы является не едкость и изоляция Вятта, а скорее великая, самодвижущаяся любовь. В его описании музыки, которую он создает, слышится собственное презрение Гэддиса к творчеству, не тронутому узнаванием:
Как Бах мог достичь всего, что он сделал? а Палестрина? Габриэлис? а как же органные концерты Корелли? Это были люди, чьими работами он восхищался больше всего в этой жизни, потому что они с пониманием прикоснулись к истокам дизайна. И как? с музыкой, написанной для церкви. Не написано с навязчивыми идеями об авторском праве в первую очередь; написана не для того, чтобы ее играли мужчины в изношенных смокингах, ее пели девушки в блестках, участвующие в спорах о заработной плате и правах на радио, правах на запись, правах профсоюзов; не написано, чтобы быть выпущенным через пластиковую коробку размером с череп, вставленную в стену, как фон для соблазнений и смешных газет.
Стэнли избегает участи непоследовательности, если не смерти.
(Играя на средневековом органе, он заставляет крышу собора рухнуть вместе с собой под ней — еще один мученик, забитый камнями до смерти.) Другим повезло меньше. Роман изобилует персонажами, самые глубокие чувства которых смягчаются рекламой, преувеличением и нарциссизмом. Они остаются в неведении о своем месте в более широком космическом порядке или о том, что такой порядок еще может существовать. Они в значительной степени неизвестны сами себе, сами их имена выброшены или приняты без рассмотрения: в бегах Вятт становится Стефаном Ашем; Синистерра берет псевдоним г-н Як; Бэзил Валентайн превращается в Холодного человека; Отто играет Гордона, главного героя его неудавшейся пьесы. Этот метафизический фарс часто бывает очень забавным. Это тоже что-то вроде намека на ад. Социальная реальность «Распознавания » столь же клаустрофобны, как и полотно Bosch, которое Вятт подделывает в самом начале, изобилие человеческих глупостей и страданий. Противостоя этому беспорядку, Гэддис предлагает утешение в традициях, которые еще могут созвездить исчезающий свет его резвящихся, баснословных душ.
●
Такие утешения менее очевидны во втором романе Гэддиса, JR (1975), опубликованном после двадцатилетнего перерыва. В романе есть потрескивающая, механическая новизна, пронзительная и тревожная, как пробуждение от слишком громкого будильника. Он вибрирует и гудит, смесь голосов, радио, телефонов, телевизоров, дешевой музыки, вспышек статики и бесконечного жужжания мыслящих машин. J R содержит не только диалоги; это — это диалог, почти восемьсот страниц, почти все без указания авторства. Это монументальная концепция звуковой Америки, кричащей и самодостаточной, замкнутой вселенной, полностью состоящей из слов, вопросов, жалоб, заигрываний и завывания удовольствия и боли. Как и на вакханальных вечеринках The Recognitions , молчание таит в себе угрозу саморефлексии и поэтому должно бесконечно откладываться.
Эта отсрочка объясняет странный и неотразимый смысл книги. Гэддис умело скрывает информацию. Каждая страница подвергается диффузному давлению непрозрачности.
Читатель изо всех сил пытается разобрать речь и говорящего, ища атрибуты в вымышленной среде, в значительной степени лишенной их. Сюжет повествует о подвигах одиннадцатилетнего Дж. Р. Вансанта, сопливого беспризорника, обреченного на дешевую американскую вертикалку. Вооруженный только природной жадностью и небольшим количеством мелких акций, добытых во время производственной поездки на Уолл-Стрит, ему удается построить процветающую финансовую империю из почты и ненужных товаров. Он убеждает композитора Эдварда Баста, ранее работавшего в школе для мальчиков, выступить в качестве его «бизнес-представителя». Квартира на Девяносто шестой улице, которую Баст делит с другим художником, Джеком Гиббсом, становится центром корпоративной деятельности JR, энтропийной зоной накопления, заваленной бумагой, книгами, формочками для печенья, каталогами, швабрами и ящиками «24-One Pint Mazola». Новый улучшенный». Множество политиков, учителей, художников, юристов, банкиров, секретарей и продавцов увлечены огромной жизненной силой наивного проекта JR.
Они дрожат в нитях паутины, структуру которой они не могут понять.
Ощущение тайны раскрывается с помощью нескольких различимых подсказок. Это сплошные траты и путаница, энергия, беспорядочно утекающая из институтов и социальных договоренностей, грандиозный Вавилон Лонг-Айленда. Как и в величайших произведениях модернизма (необычайное чревовещание Фолкнера, восхитительный жаргон Джойса), дезориентация здесь предлагается читателю в виде освеженной идиомы. Широкий спектр приемов, которые Гэддис использует для улавливания эксцентричной фразеологии американской речи, просто поразителен. Есть, например, множество телефонных разговоров, в которых диалог выводится посредством комических пауз одного говорящего:0003
—О, здравствуйте, миссис Жубер… как быстро скрылись за стеклянными панелями на первом звонке. -Привет…? огрызок карандаша, обрывки бумаги всплывают — это он говорит, да, я приму… портфель, прижатый к коленке — алло? да, привет, мальчик, хорошо, что ты позвонил, эй, я… где сейчас в отеле? Ты… нет, но подожди секунду… Нет, но видишь ли, Баст, вот какой я была… нет, в каком полном обмундировании, ты имеешь в виду, с пистолетом и все такое…? Нет, но… нет, но я знаю, что у нас есть этот гостиничный номер, так что вы могли бы частично использовать его, чтобы играть в…
Или гипнотический поток взаимных обвинений, характерный для обмена репликами Дэна и Энн ди Чефалис, несчастливой супружеской пары:
— Нора может сидеть там, а Донни может сидеть там.
—Зачем.
—Что значит зачем, чтоб видели.
— Смотри что.
— Смотри что. Что ты имеешь в виду, смотри что. Увидишь нас.
—Смотрите, что…
— Смотри, что! Боже мой, что вы думаете, что! Если только ты не собираешься носить эти штаны с прорехой до промежности, как ты думаешь, что!
—Нет, это случилось в аварии, но…
—Ладно, просто забудь.
—Но вы действительно имели в виду…
—Я сказал, забудь! где жемчужные ногти вдруг глубоко вонзились, — если бы это была мисс Толстяк, ты бы уткнулся в нее лицом! Ты бы свое, отойди от меня!
—Но…
—Я сказал, забудь!
Или красноречие нечестивых разглагольствований, особенно Джека Гиббса, чьи бесконечные проклятия говорят о духовной усталости города:
— дело в том, что Шрамм не просто пытался написать еще одну чертову военную книгу, весь чертов чертов смысл в Фаусте, у Господа есть все для победы Фауста, но он не скажет Фаусту, какого черта ты ожидаешь Фауст делать? Господи, оставайся выше проклятой битвы, позволяя ему сломать свою проклятую шею, сражаясь за то, что было запланировано для него все время, что, черт возьми, ты делаешь .
..Работая над J R , Гэддис поддерживал себя, написав копию для Ford, Kodak и Pfizer, задача, которая погрузила его в суть запуска новых продуктов и рекламных кампаний. Это язык, который ожидает быть услышанным, но на который мы не можем должным образом реагировать. Его персонажи усвоили этот язык себе во вред. Они могут участвовать в мнимой беседе, но всегда говорят только сами с собой. Они постоянно перебивают друг друга или задерживаются в очагах сдержанности и колебаний, зализывая свои раны и планируя следующий обстрел. Здесь весь диалог является замаскированным монологом. При всей своей полифонии J R — это, наконец, исследование невольной изоляции американцев среди технологий массовой коммуникации.
Жужжащий кошмар этой пустой языковой системы заменяет пресность и духовную инертность самой послевоенной Америки. В своей бесконечной нерешительности, в своей неправильно направленной энергии, в своих гротескных павловских реакциях на раздражители герои Гэддиса не берут на себя значительных обязательств, будь то работа или искусство.
Им не хватает концептуальных ресурсов, чтобы правильно увидеть, не говоря уже о том, чтобы отвергнуть систему, в которой они запутались — или погребены — внутри. В Признания , искусство и религиозные традиции еще могут искупить свою вину. J R предлагает более мрачное видение: мир лишен возвышенности. В сумбуре шума и образов, представленных в романе, Америка не столько отрезана от узнавания, сколько тонет в своей невозможности.
Преступление связывает два романа. Для Гэддиса глубочайшим преступлением, будь то подделки Признания или финансовые схемы JR , является потеря смысла, актуальности, нашего восприятия реальности. В конце концов, может быть, невозможно добиться прочного признания — признание, безусловно, имеет место в шуме и блеске последнего романа, — но полностью отказаться от этой возможности — значит рискнуть своего рода проклятием. Это безнадежный, обнадеживающий рефрен произведений Гэддиса: даже в условиях предельной бессвязности Америки целенаправленное внимание все же может дать достоинство, если не искупление.
«Ничего не стоит делать, пока ты это не сделал, — говорит композитор Эдвард Баст, — а потом это стоило делать, даже если это было не потому, что это все ты…» Как и положено роману, он умолкает, мысль прерывается.
Американский пессимизм сильно изменился со времен расцвета Гэддиса. Сегодня оно менее возвышенно, менее хладнокровно, более пронизано ужасом и тоской. В тени климатической катастрофы, экономического неравенства и продолжающейся пандемии сама концепция признания может показаться непрактичной, даже донкихотской. Тем не менее, когда я возвращаюсь к этим двум вехам послевоенной американской литературы, именно их алхимия серьезности и пораженчества кажется мне такой современной. Это поза оскорбленной, но не оставленной надежды. Гэддис, постоянно удивляемый и обижаемый американской жизнью, сумел сохранить подобие веры, как бы ни был осажден. Доказательство находится в работе. Написать тысячестраничный роман об американской пустоте может быть признаком непомерных амбиций молодежи.