Нравственные страдания в понятии морального вреда: Физические и нравственные страдания в исках о защите чести и достоинства Текст научной статьи по специальности «Право»

Физические и нравственные страдания в исках о защите чести и достоинства Текст научной статьи по специальности «Право»

4. Гармышев Я.В. Уголовно-правовая характеристика нарушения правил пожарной безопасности: дис… канд. юрид. наук. Иркутск, 2009.

5. Гугасари Е.С. Ответственность за преступления террористического характера по уголовному законодательству российской империи XIX в. // Вестник Томского государственного университета. Право. 2013. №3 (9).

6. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Т. IV: Преступления против общественной безопасности. СПб, 2008.

7. Мусаев М.М. Уголовная ответственность и наказание за незаконное изготовление оружия: исторический опыт и современные реалии // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 5.

ФИЗИЧЕСКИЕ И НРАВСТВЕННЫЕ СТРАДАНИЯ В ИСКАХ О ЗАЩИТЕ ЧЕСТИ И

ДОСТОИНСТВА

Монгуш А.Л.,

канд.юр.наук, доцент ТувГУ г.Кызыл, РФ Акажик Ш.О.

магистрант 3 курс ТувГУ г. Кызыл, РФ

PHYSICAL AND WARNING IN THE DEFENSE of THE GREAT AND GREAT

Mongush A. ,

Dr. Jur.science, Associate Professor, TooveSU

Kyzyl, Russia Akazhik S.

Undergraduate 3rd course of TooveSU Kyzyl, Russia

АННОТАЦИЯ

В целях установления единства правоприменительной практики, в статье предложены определения физических и нравственных страданий от посягательств на честь и достоинство индивидов.

ABSTRACT

In order to establish the unity of law enforcement practice, the article proposes definitions of physical and moral suffering from attacks on the honor and dignity of individuals.

Ключевые слова: честь, достоинство, нравственные страдания, физические страдания, судебная защита.

Keywords: honor, dignity, moral suffering, physical suffering, judicial protection.

В жизни бывают ситуации, которые негативно отражаются на поведении человека. Виной всему являются умышленные действия отдельной персоны или целой организации. В результате пострадавший испытывает не только материальный ущерб, но и ощущает душевное волнение, которое, так или иначе, может воздействовать на дальнейшую жизнь потерпевшего.

Всё это в итоге порождает нравственные страдания, которые носят характер морального вреда. Он заключается в потере работы, разглашении врачебной тайны, распространению порочащих личность сведений, которые являются ложными, боль от увечий или от заболевания, которое стало результатом морального ущерба и прочее.

Нравственные страдания это чувства волнения тревоги, после определённых событий, произошедших в прошлом. Это может спровоцировать стресс, страх, чувство стыда. Пережитые эмоции могут влиять как на настроение, так и на психическое и даже физическое здоровье.

При рассмотрении дел, связанных с защитой чести и достоинства индивидов, с достаточно высокой регулярностью происходит критика словосочетания «моральный вред» в связи с тем, что оно, по

мнению специалистов, не соответствует своему содержания, предлагая замену прилагательного «моральный» каким-либо иным, более подходящим, по мнению соответствующего специалиста, термином. В частности, высказывались предложения изменить название рассматриваемой разновидности вреда, к примеру, на словосочетание «неимущественный вред» [5, с. 128]. Едва ли стоит поддержать такую инициативу, так как при ее законодательной реализации возникнет ситуация двух вариантов неимущественного вреда: неимущественный вред, выступающий умалением нематериальных благ, перечисленных ст. 150 ГК РФ [1], а также неимущественный вред, состоящий в физических, нравственных страданиях.

Но вряд ли имеет смысл анализировать подробно все высказанные по этому поводу предложения. Дискуссии такого рода вряд ли имеют шанс прекратиться, пока само упоминание о моральном вреде будет присутствовать в российском законодательстве. Они, как можно увидеть из анализа опубликованных по данной проблематике научных источников, так или иначе в любом случае сводятся к изменению прилагательного «моральный» на какое-либо иное прилагательное, которое создаст

аналогичные проблемы по его толкованию. При этом неправильное определение сущности и содержания рассматриваемой категории влечет в отдельных случаях неверные теоретические выводы исследователей. К примеру, А. М. Беляковой указывалось на то, что свое проявление моральный вред может получить в виде ограничения возможности индивида по свободному передвижению по причине ампутации ног, утраты возможности функций зрения, слуха, голоса [4, с. 93].

Между тем, видится очевидным, что указанные ограничения представляет выступаю в качестве проявлений именно органического вреда, тогда как к моральному вреду относятся переживания конкретного потерпевшего в связи с возникновением и существованием таких ограничений. Компенсация в пользу инвалида приобретенных средств реабилитации, а также пройденных курсов восстановления выступает в качестве компенсации органического вреда, опосредованного возмещением причиненного имущественного вреда. Что же касается подлежащего компенсации морального вреда, то таковой в рассматриваемой ситуации был бы выражен переживаниями лица ввиду неустранимости последствий причиненных ему увечий.

Как представляется, в правовом государстве едва ли можно обойтись без четкого и юридически определенного понимания понятий «нравственные и физические страдания», а также их соотношения между собой, так как это прямо повлечет снятие отдельных практических трудностей по доказыванию, ввиду того, что размер возмещения на случай причинения морального вреда, в частности, посягательствами на честь и достоинство личности, исчисляется исходя из характера нравственных, а также физических страданий конкретного потерпевшего (на это указывается в ст. 1101 ГК РФ [2]).

Таким образом, мы считаем, что заслуживает поддержки предложение по внесению изменений в тексте Постановления Пленума Верховного Суда РФ [3], разъясняющего вопросы компенсации морального вреда, где в п. 2 предлагается сформулировать отдельный абзац второй содержащий следу-

ющие определения: «При этом судам рекомендовано нравственные страдания трактовать как эмоционально-волевые переживания индивидов, выражающиеся в ощущении им чувства дискомфорта любой локализации, чувства унижения, стыда или неполноценности, ненормальности, отчаяния и аналогичных отрицательных эмоций, а физические страдания — рассматривать как получающие отражение в психике индивидов чувства, вызывающие у них ощущения боли или удушья, телесного недомогания, тошноты, физиологических расстройств и других».

На наш взгляд, в результате реализации таких предложений в стране может быть сделан качественный и прогрессивный шаг на направлении установления единства судебной практики по делам, связанным с посягательствами на честь, достоинство индивидов, а также вытекающим из заявления требований о компенсации морального вреда в подобных ситуациях за счет введения единой терминологии и ее оценочного толкования.

Литература

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 29.07.2018) // Российская газета. № 238-239. 08.12.1994.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 29.07.2018) // СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410.

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10 (ред. от 06.02.2007) «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // Российская газета. № 29. 08.02.1995.

4. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. Теория и практика / Белякова А.М. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986. 149 с.

5. Чугунов А.А., Хлебницына Е.А. Сравнительно-правовой анализ законодательства Российской Федерации и стран Содружества Независимых Государств, предусматривающего ответственность за похищение человека // Современное право. 2016. № 5. С. 127 — 131.

Физические и нравственные страдания \ Акты, образцы, формы, договоры \ КонсультантПлюс

• Главная
• Правовые ресурсы
• Подборки материалов
• Физические и нравственные страдания

Подборка наиболее важных документов по запросу Физические и нравственные страдания (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).

• Моральный вред:
• Взыскание морального вреда за незаконное привлечение к административной ответственности
• Взыскание морального вреда по делу об административном правонарушении
• Взыскание морального вреда с пенсионного фонда
• Взыскание морального вреда с работодателя
• Возмещение морального вреда при незаконном увольнении
• Показать все

Еще

• Моральный вред:
• Взыскание морального вреда за незаконное привлечение к административной ответственности
• Взыскание морального вреда по делу об административном правонарушении
• Взыскание морального вреда с пенсионного фонда
• Взыскание морального вреда с работодателя
• Возмещение морального вреда при незаконном увольнении
• Показать все

Судебная практика

Зарегистрируйтесь и получите пробный доступ к системе КонсультантПлюс бесплатно на 2 дня

Подборка судебных решений за 2022 год: Статья 150 «Нематериальные блага» ГК РФ»Исходя из положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, статьями 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации моральный вред — это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.»

Статьи, комментарии, ответы на вопросы

Зарегистрируйтесь и получите пробный доступ к системе КонсультантПлюс бесплатно на 2 дня

Статья: Моральный вред
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2023)В ст. 151 ГК РФ моральный вред раскрывается законодателем как физические или нравственные страдания, причиненные гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом.

Нормативные акты

Зарегистрируйтесь и получите пробный доступ к системе КонсультантПлюс бесплатно на 2 дня

Приказ Генпрокуратуры России от 23.10.2014 N 150
(ред. от 20.07.2017)
«Об утверждении Инструкции о процессуальной деятельности органов дознания Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов»Статья 102. Потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением органа дознания или дознавателя (бланк 40). Если на момент возбуждения уголовного дела отсутствуют сведения о лице, которому преступлением причинен вред, решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно после получения данных об этом лице.

Моральные страдания: реальность клинической практики | Моральная устойчивость: трансформация моральных страданий в здравоохранении

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic Моральная устойчивость: преобразование моральных страданий в здравоохраненииМедицинская этикаOxford Medicine OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic Моральная устойчивость: преобразование моральных страданий в здравоохраненииМедицинская этикаOxford Medicine OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать

  Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Подробнее

Укажите

Раштон, Синда Хилтон (редактор), «Нравственное страдание: реальность клинической практики», Синда Хилтон Раштон (редактор), Моральная устойчивость: трансформация морального страдания в здравоохранении (

Нью-Йорк

, 2018; онлайн-издание, Oxford Academic, 1 октября 2018 г. ), https://doi.org/10.1093/med/9780190619268.003.0002, по состоянию на 21 апреля 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic Моральная устойчивость: преобразование моральных страданий в здравоохраненииМедицинская этикаOxford Medicine OnlineBooksJournals Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford Academic Моральная устойчивость: преобразование моральных страданий в здравоохраненииМедицинская этикаOxford Medicine OnlineBooksJournals Введите поисковый запрос

Advanced Search

Abstract

В клинической практике нравственное страдание является обычным явлением.

Его можно определить как страдание, которое лица, осуществляющие уход, испытывают в ответ на различные формы моральных невзгод, таких как моральный ущерб, ошибки или неудачи, или непреодолимый моральный стресс, которые каким-то образом ставят под угрозу честность. Существуют различные виды моральных страданий, которые возникают из множества источников, включая наблюдение, участие или прямое ускорение ситуаций, которые приводят к широкому спектру негативных моральных последствий. Угрозы честности могут сопровождать определенные аспекты деятельности медицинских работников и могут способствовать отчуждению и отчуждению от своей профессии, людей, которым они служат, своих организаций и самих себя. Преобразование моральных страданий потребует индивидуальных и системных реформ.

Ключевые слова: моральные страдания, клиницисты, честность, моральные невзгоды, совесть

Предмет

Медицинская этика

Коллекция: Оксфорд Медицина Онлайн

Отказ от ответственности

Издательство Оксфордского университета не делает заявлений, явных или подразумеваемых, о том, что дозировки лекарств, указанные в этой книге, верны. Поэтому читатели должны всегда… Более Издательство Оксфордского университета не делает заявлений, явных или подразумеваемых, о том, что дозировки лекарств, указанные в этой книге, верны. Поэтому читатели должны всегда проверять информацию о продукте и клинических процедурах с самой последней опубликованной информацией о продукте и таблицами данных. предоставленных производителями, а также самые последние кодексы поведения и правила техники безопасности. Авторы и издатели не несут ответственности и юридическую ответственность за любые ошибки в тексте или за неправильное использование или неправильное применение материала в этой работе. Если не указано иное, дозы препаратов и рекомендации для небеременных взрослых, которые не кормят грудью.

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Щелкните Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. См. ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или купить в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Моральные травмы — это невидимая эпидемия, которая затрагивает миллионы людей

В начале 2021 года врач отделения неотложной помощи Торри Макгоуэн надеялась, что худшее из пандемии уже позади. Она и ее коллеги адаптировались к вирусу, вызывающему COVID, надевая слои защиты перед приемом каждого пациента, но им удалось обеспечить бесперебойную работу. Центральный регион Орегона, где жил Макгоуэн, — высокое пустынное плато, окруженное заснеженными горами, — в значительной степени избежал первых волн COVID, обрушившихся на такие районы, как Нью-Йорк.

Затем дельта-вариант вируса обрушился на центральный Орегон с экспоненциальной яростью, и хрупкое равновесие, которое поддерживал Макгоуэн, рухнуло. Внезапно пациенты с COVID хлынули в отделения неотложной помощи в больницах, где она работала, и ей пришлось сказать многим пациентам, что она бессильна им помочь, потому что несколько лекарств, которые у нее были, не работали на поздних стадиях болезни. «Это действительно ужасно, — говорит Макгоуэн. «Это не то, на что кто-либо из нас подписался».

Макгоуэн не мог помочь не только пациентам с COVID. Это были и все остальные. Люди по-прежнему обращались за неотложной медицинской помощью в надежде, что о них немедленно позаботятся. Но посреди волны не было коек. «И у меня нет вертолета, который мог бы доставить вас между моей больницей и соседней больницей, — говорит она, — потому что они все переполнены». У пациентки с подозрением на рак толстой кишки в отделении неотложной помощи обнаружилось кровотечение, и внутренние порывы Макгоуэн кричали, что ей нужно немедленно госпитализировать женщину для обследования. Но из-за того, что коек не осталось, ей пришлось вместо этого отправить пациентку домой.

Необходимость отказаться от собственных стандартов и смотреть, как люди страдают и умирают, была достаточно тяжелой для Макгоуэн. Однако столь же дезориентирующим было ощущение, что все больше и больше пациентов больше не заботятся о том, что происходит с ней или с кем-либо еще. Она предполагала, что она и ее пациенты играют по одним и тем же основным правилам — что она сделает все возможное, чтобы помочь им выздороветь, и что они будут поддерживать ее или, по крайней мере, относиться к ней гуманно.

Но по мере распространения вируса эти отношения нарушались. Невакцинированные пациенты с COVID ходили в смотровую комнату без масок, что противоречит правилам больницы. Они проклинали ее за то, что она сказала им, что у них вирус. «Я слышал, как многие люди говорят: «Мне все равно, если я заразлю кого-то и убью», — говорит Макгоуэн. Их безжалостность одновременно напугала и разозлила ее — не в последнюю очередь потому, что дома у нее был муж с ослабленным иммунитетом. «Каждый месяц я часами занимаюсь повышением квалификации, — говорит Макгоуэн. «Каждому пациенту, с которым я когда-либо делал ошибку, я могу рассказать вам об этом во всех подробностях. И мысль о том, что люди так бессердечны с жизнью, когда я так ценю чью-то жизнь — это слишком много для меня».

Моральная травма — это особая травма, которая возникает, когда люди сталкиваются с ситуациями, которые глубоко нарушают их совесть или угрожают их основным ценностям. Те, кто борется с этим, такие как Макгоуэн, могут бороться с чувством вины, гневом и всепоглощающим чувством, что они не могут простить ни себя, ни других.

Заболевание затрагивает миллионы людей во многих ролях. В атмосфере нормированного лечения врачи должны принять нескольких пациентов и отказать многим. Солдаты убивают мирных жителей, чтобы выполнить поставленные задачи. Ветеринары должны усыплять животных, когда никто не подходит, чтобы их усыновить.

Травма гораздо более распространена и разрушительна, чем думает большинство людей. «Нам действительно ясно, что это повсюду, — говорит психиатр Венди Дин, президент и соучредитель некоммерческой организации Moral Injury of Healthcare в Карлайле, штат Пенсильвания. — Это социальные работники, педагоги, юристы». Опросы, проведенные в США, показывают, что более половины специалистов K–12, включая учителей, умеренно или полностью согласны с тем, что они сталкивались с морально вредными ситуациями с участием других. Аналогичные исследования в Европе показывают, что около половины врачей сталкивались с потенциально морально вредными событиями на высоком уровне.

Даже эти цифры могут быть искусственно занижены, учитывая скудную общественную осведомленность о моральном ущербе: многие люди еще не имеют словарного запаса, чтобы описать, что с ними происходит. Какими бы ни были точные цифры, последствия для психического здоровья огромны. В метаанализе Королевского колледжа Лондона, в котором были рассмотрены 13 исследований, моральная травма предсказывала более высокие показатели депрессии и суицидальных импульсов.

Когда планету охватил COVID, кризис морального вреда стал более острым, поскольку этически мучительные дилеммы стали новой нормой — не только для медицинских работников, но и для других лиц, занимающих передовые должности. Сотрудникам магазина приходилось рисковать собственной безопасностью и безопасностью уязвимых членов семьи, чтобы зарабатывать на жизнь. Адвокаты часто не могли встречаться с клиентами лично, что делало почти невозможным адекватное представление этих клиентов. В таких ситуациях «независимо от того, как усердно вы работаете, вы всегда будете терпеть неудачу», — говорит государственный защитник Калифорнии Дженни Эндрюс.

Несмотря на то, что моральная травма еще не включена в диагностические справочники, все больше людей соглашаются с тем, что это состояние, отличное от депрессии или посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Этот консенсус привел к появлению методов лечения, направленных на то, чтобы помочь людям справиться с давними этическими травмами. Эти методы лечения — жизненно важные дополнения к широкому спектру методов лечения травм — побуждают людей встречать моральные конфликты лицом к лицу, а не стирать их или объяснять, и они подчеркивают важность поддержки сообщества в долгосрочном восстановлении. В некоторых случаях клиенты терапии даже создают планы возмещения причиненного вреда.

Несмотря на то, что исследования моральных травм являются молодой и развивающейся областью, ученые и клиницисты уже согласны с тем, что ключевой шаг к исцелению морально травмированных людей — независимо от того, проходят ли они терапию или нет, — это понимание истинной природы того, с чем они сталкиваются. . Они не безнадежны, «плохие семена» или однозначно неисправимы. Они могут не соответствовать критериям посттравматического стрессового расстройства или другого психического заболевания. Вместо этого они страдают от серьезного разрыва между моральными принципами, по которым они живут, и реальностью того, что происходит или произошло. В случае с моральной травмой «ощущение того, кто вы есть как личность, ставится под сомнение», — говорит Дин. «У нас есть много людей, которые говорят: «Это язык, который я искал последние 20 лет»» 9.0003

Ancient Origins

Хотя психиатр штата Вирджиния Джонатан Шей придумал термин «моральная травма» в 1990-х годах, это явление появилось на тысячелетия раньше, чем его назвали. В древнегреческом эпосе «Илиада» герой Ахиллес теряет своего лучшего друга Патрокла в битве, а затем внутренне истязает себя, потому что ему не удалось защитить Патрокла от вреда. Когда в 20-м веке разразились мировые войны, люди, которых называли «усталыми в боях», вернувшихся солдат с душевными шрамами. На самом деле многие из них были замучены не контузией, а подвигами военного времени, о которых было стыдно рассказывать. В 19Специалист по этике Медицинского центра Университета Небраски 80-х годов Эндрю Джеметон заметил, что такого рода моральные страдания не ограничиваются военной сферой. Он часто «возникает, когда человек знает, что нужно делать, — писал он, — но ограничения делают практически невозможным следовать правильному курсу действий».

Первое тщательное исследование морального вреда, однако, подтолкнуло к тому, что множество американских солдат борются с трудностями после службы в войнах во Вьетнаме, Ираке и Афганистане. Психолог Бретт Литц из Бостонской системы здравоохранения по делам ветеранов видел довольно много ветеранов этих конфликтов, которые плохо реагировали на консультации после окончания их службы. Казалось, они застряли в застойной печали из-за совершенных ими действий, таких как убийство мирных жителей в зонах боевых действий. Они напомнили Литцу одного из его прошлых терапевтов, который казался странно отстраненным, никогда мысленно не присутствующим в комнате. Впоследствии Литц узнал, почему. «Наверное, за несколько месяцев до того, как я пришел к нему, он открыл дверцу своей машины и убил ребенка, который просто ехал на велосипеде по дороге», — говорит Литц. «Он был настолько сломлен, насколько это возможно. Я своими глазами видел, что это было».

В долгих беседах с ветеранами Литц пришел к выводу, что стал свидетелем состояния, отличного от посттравматического стрессового расстройства и депрессии. ПТСР обычно развивается, когда чья-то жизнь или безопасность находятся под угрозой. Но большая часть затянувшейся травмы, которую Литц видел у ветеринаров, не имела ничего общего с прямой личной угрозой. Это было связано с нарастанием вины и безысходности, «совокупностью бесчеловечности, бессмыслицы и участия в гротескных военных штучках», — говорит он. «Они были изгоями — или, по крайней мере, чувствовали себя таковыми».

Опираясь на более раннюю работу Шэя, Литц решил разработать рабочую концепцию морального вреда, чтобы исследователи могли подробно изучить его и выяснить, как лучше всего с ним бороться. «Я подумал: «Это повлияет на нашу культуру, и последствия будут масштабными», — говорит он. «Нам нужно было использовать науку. Нам нужно было определить термины».

С этой целью в 2009 году Литц и его коллеги опубликовали всеобъемлющую статью о моральном вреде, в которой описывались общие моральные трудности, с которыми сталкивались ветераны, и предлагался подход к лечению, который включал в себя возмещение причиненного вреда с личной точки зрения. Он также отметил, что не все «потенциально морально вредные события» наносят моральный ущерб. Если вы убиваете кого-то и чувствуете себя совершенно оправданным в том, что сделали это, вы можете вообще не понести морального вреда. Моральная травма, как правило, проявляется, когда вы видите мир как в основе своей справедливый и хороший, а что-то, что вы сделали или стали свидетелем, разрушает это видение.

Статья Литца вскоре привлекла внимание Риты Накашимы Брок, которая в то время была приглашенным научным сотрудником Школы служения Старра Кинга в Калифорнии. Теолог и антивоенный активист, Брок готовился созвать Комиссию по установлению истины о совести на войне, мероприятие, на котором вернувшиеся солдаты будут свидетельствовать о моральном влиянии участия в битвах.

Антивоенная активность Брока имела личные корни. После того, как ее отец, медик армии США, вернулся из Вьетнама, он ушел из своей семьи. Когда он разговаривал со своими близкими, он набрасывался с нарастающей яростью. «Мой папа был таким другим, что я даже не хотела больше быть дома», — говорит она. После того, как отец Брока умер, она с помощью двоюродного брата собрала воедино больше его истории. Во время службы он работал с проводником, молодой вьетнамкой, которую позже пытали и убили. Он был в ужасе от того, что произошло, и, вероятно, также мучился от чувства вины, потому что знал, что его связи с проводником могли подвергнуть ее опасности.

Как только Брок увидел документ о моральном ущербе Литца, что-то щелкнуло. «Когда мы с коллегой прочитали это, мы сказали: «О, Боже, вот о чем все это», — вспоминает она. «Мы разослали его всем, кто давал показания, и сказали: «Прочитайте это».

Торри МакГоуэн, врачу скорой помощи из Центрального Орегона, пришлось столкнуться с проблемами ухода, которые противоречили ее основным моральным принципам. Фото: Ричард Дарбонн

Хроника невыразимого

После Комиссии по установлению истины Брока в 2010 году ее комитет поставил ключевую цель: создать программы для информирования общественности о моральном вреде. Получив грант от частного фонда Lilly Endowment, Брок учредил исследовательскую и образовательную программу морального вреда в Техасской школе богословия Брайт. Позже Томми Поттер, в то время сотрудник по развитию Brite, упомянул о работе Брока своему другу детства Майку Кингу, генеральному директору национальной некоммерческой организации Volunteers of America (VOA), и Брок и Кинг договорились о встрече.

«Голос Америки» долгое время фокусировался на помощи маргинализированным группам населения, и когда Брок рассказал Кингу о концепции морального вреда, «это мгновенно нашло отклик во всех областях нашей работы», — говорит Кинг. «Это очень важно для ветеранов. Но я мог видеть это в нашей работе с людьми, выходящим из заключения, и, конечно же, с медицинским обслуживанием». Поэтому в 2017 году «Голос Америки» выделил около 1,3 миллиона долларов на создание Центра моральных травм Шэя в Александрии, штат Вирджиния, названного в честь Джонатана Шэя. Брок стал первым директором центра, возглавив исследовательские и учебные программы, направленные на понимание и лечение морального вреда.

Тем временем исследования морального вреда в лаборатории Литца и в других местах пошли в гору. В 2013 году вместе со своими коллегами в области здравоохранения Литц дебютировал и протестировал то, что он назвал Шкалой событий морального вреда, мерой подверженности событиям, которые могут причинить моральный вред. Шкала оценивала такие вещи, как то, насколько люди чувствовали, что они нарушили свою мораль, насколько они чувствовали, что другие предали важные ценности, и уровень стресса, который они испытали в результате. Другие исследователи подтвердили, что моральный вред может сопровождаться значительным бременем для психического здоровья: в исследовании 2019 г.Исследование пяти клиник ветеранов в США показало, что люди, которые испытали моральную травму, постоянно имели более высокий риск самоубийства, чем участники контрольной группы.

Другие исследования также подтверждают первоначальную догадку Литца о том, что моральная травма отличается от посттравматического стрессового расстройства, хотя иногда эти два состояния пересекаются. Исследование, проведенное в 2019 году исследователями из Солсберийской системы здравоохранения штата Вирджиния в Северной Каролине, сообщает, что моральная травма имеет другие мозговые сигнатуры, чем только посттравматическое стрессовое расстройство: у людей с моральной травмой больше активности в области предклинья мозга, которая помогает управлять моральными суждениями, чем у тех, кто только ПТСР. Согласно исследованию, проведенному в 2016 году исследователями из Центра медицинских наук Техасского университета в Сан-Антонио и их коллегами, после того, как люди перенесли моральные травмы, у них проявляются другие модели метаболизма глюкозы в мозге, чем у тех, кто подвергается прямым физическим угрозам. Результаты подтверждают разработку теорий о том, что моральный вред представляет собой уникальную биологическую сущность.

По мере создания Центра морального вреда Шей Брока она наладила связи с влиятельными людьми, которые могли рассказать о моральном вреде, включая Маргарет Киббен, нынешнего капеллана в Палате представителей США. Киббен регулярно проводит мероприятия для членов Палаты представителей, и один из ее недавних разговоров был о моральной травме. Мероприятие собрало примерно в три раза больше участников, чем обычно, сообщает Брок, «и все они хотели рассказать о своем опыте». Партнерство Брока и Киббена отражает растущую тенденцию в изучении моральных травм: сотрудничество между учеными и представителями духовенства, которые стремятся вести хронику невыразимого и помогать людям в этом. Моральная травма «действительно объединяет множество дисциплин», — говорит психолог Анна Харвуд-Гросс из Metiv, Израильского центра психотравм в Иерусалиме. «Редко можно увидеть статьи, написанные капелланами и психологами вместе».

По мере того, как COVID опустошал планету с 2020 года, исследования и расследования моральных травм приняли совершенно новый оборот. Медицинские работники рассказали о том, как нормирование ухода влияет на их психологическое состояние, а Дин и ее коллеги Брин Джейкобс и Рита Манфреди из Школы медицины и медицинских наук Университета Джорджа Вашингтона опубликовали в журнале статью, в которой призвали работодателей следить за моральным ущербом последствия. «Нам нужно время, энергия и интеллектуальные способности, чтобы примириться с этими призраками», — написали они.

Моральная травма, которую Дин видит в здравоохранении, часто не связана с одноразовыми катастрофическими событиями. Многие поставщики услуг страдают от того, что она называет «смертью от тысячи порезов» — от постоянного, отупляющего знания о том, что им приходится оказывать людям некачественную помощь или вообще не оказывать никакой помощи. «Они думают, что они отстой. Они думают, что они неадекватны», — говорит хирург-травматолог Грегори Пек из Медицинской школы Рутгерса Роберта Вуда Джонсона в Нью-Джерси. «Никто не указывает пальцем на «Ты не отстой». Это моральная травма, которую вы страдаете ». Психиатр Мона Масуд, которая основала Линию поддержки врачей в 2020 году, слышала, как бесчисленное количество врачей мучаются из-за ежедневных моральных компромиссов. «Мы услышим: «Я действительно неудачник? Я провалил свое призвание? Я что, больше не человек?»»

Внеосевой

Эти слова наверняка найдут отклик у Макгоуэна. Во время роста числа случаев COVID, когда мы приближаемся к больнице, где она работает посменно, машина скорой помощи выезжает с парковки, мигая огнями, под надвигающимися облаками. «Возможно, это еще один перевод», — говорит Макгоуэн. Другими словами, кто-то потребовал одну из немногих доступных коек для COVID в регионе, а это означает, что кому-то другому — кому-то столь же больному — возможно, придется обойтись без нее. Внутри отделения неотложной помощи скудный набор комнат и коридоров, перчаточные ящики и черные шнуры, свисающие со стен. Когда мы ходим вокруг, мы замечаем предупреждающие знаки других моральных компромиссов впереди. На доске в коридоре написано: «Критическая нехватка зеленых верхних трубок. 0-дневный запас синих топов». Когда эти пробирки закончатся, объясняет Макгоуэн, она, возможно, не сможет заказать анализы крови, в которых нуждаются пациенты, и, как следствие, ей будет трудно понять, что с ними не так.

В течение многих дней во время пандемии МакГоуэн боролся с дислокацией перемещения между отделением неотложной помощи — личным адом отрицателей COVID, разгневанных членов семьи и умирающих пациентов — и внешним миром, который кажется тревожно нормальным. Как, удивляется она, люди могут небрежно болтать и попивать кофе, когда за несколько минут до этого она отослала домой кого-то, кто едва мог дышать? Как может ее собственный нравственный мир так сильно сбиться с оси, в то время как большой мир продолжает вращаться, почти не колеблясь?

МакГоуэн посещает терапевта, который помогает ей справиться с ситуациями, с которыми она столкнулась, что, по ее словам, помогает. Тем не менее, она продолжает бороться с последствиями моральных дилемм, отражая растущий консенсус в отношении того, что традиционной терапии не всегда может быть достаточно, чтобы помочь морально травмированным людям избавиться от затянувшихся демонов. Те, кто обращается за помощью, иногда добиваются успехов с помощью базовой когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), которая в настоящее время является золотым стандартом среди страховщиков. Некоторые исследователи считают, что подходов когнитивно-поведенческой терапии достаточно для лечения морального вреда.

Но у когнитивно-поведенческой терапии есть один камень преткновения: она направлена ​​на исправление искаженных моделей мышления клиентов. По словам Харвуд-Гросс, для людей с моральной травмой, которые пережили мучительные события, перевернувшие всю их систему ценностей, этический дистресс является подлинным, а не продуктом искаженного мышления. Если люди с моральной травмой просто попытаются переобучить свои мысли, они могут остаться неудовлетворенными и неисцеленными.

По опыту Харвуд-Гросс, лечение посттравматического стрессового расстройства также может оказаться недостаточным для морально травмированных пациентов. Подходы, ориентированные на посттравматическое стрессовое расстройство, учат клиентов приспосабливаться к травмирующим триггерам, таким как фейерверки, которые звучат как выстрелы, но такой подход воздействия на самом деле не помогает им разрешать глубокие этические конфликты. По словам Харвуд-Гросс, эффективное консультирование по моральным травмам «больше связано с проработкой». «Должно быть такое движение: «Как мне увидеть это таким, какое оно есть, и оттуда развить что-то более значимое?» Это более духовный подход».

Осознавая уникальные проблемы морального вреда, такие психологи, как Литц, разрабатывают методы лечения, которые более непосредственно отвечают потребностям клиентов. Литц и другие провайдеры впервые применили метод лечения морального вреда, называемый адаптивным раскрытием информации. Исследователи из австралийского Университета Ла Троб и Университета Квинсленда разработали аналогичный подход, называемый раскрытием пастырского повествования. Последнее предполагает обсуждение моральных вопросов с капелланом или другим духовным наставником, а не с врачом.

Эти методы лечения подчеркивают важность морального расчета. Они призывают клиентов принять неудобную правду: «Я руководил этим нападением на иракских мирных жителей»; «Я отправил этого страдающего пациента домой без лечения». Затем, при участии клиентов, консультанты могут помочь им разработать стратегии возмещения ущерба или прекращения отношений — скажем, извиниться перед семьей, чьему ребенку они причинили вред.

Первые данные свидетельствуют о том, что эти подходы работают там, где другие не могут. В первоначальном испытании Литца адаптивного раскрытия информации на 44 морских пехотинцах негативные представления участников как о себе, так и о мире уменьшились. Большинство также сказали, что терапия помогла решить их моральные дилеммы.

Ранее в этом году компания Litz завершила клиническое испытание адаптивного раскрытия информации с участием 173 человек в учреждениях VA в Бостоне, Миннеаполисе, Сан-Диего, Сан-Франциско и центральном Техасе. Результаты испытания еще не опубликованы, но Литц обнаружил, что в целом адаптивное раскрытие информации со временем повышает уровень функционирования участников. Литц говорит, что его цель не в том, чтобы стереть моральные принципы людей, а в том, чтобы восстановить их способность к процветанию. «Вы никогда не перестанете чувствовать себя ужасно, когда будете думать о том, что произошло», — добавляет Литц. «Это будет новая норма. Вопрос в том, как вы реабилитируетесь и живете достаточно хорошей жизнью?»

Для команды Брока «Голоса Америки» реабилитация морального вреда также включает в себя набор программ взаимной поддержки. Основное групповое предложение Shay Moral Injury Center, Resilience Strength Training (RST), представляет собой 60-часовую индивидуальную программу, в которой люди с моральной травмой делятся историями о событиях, которые ее вызвали, участвуют в разговорах о прощении (для себя или других) и выполняйте упражнения, чтобы помочь им определить свою систему ценностей и цель в будущем. В опросе, проведенном на двух сайтах программы VOA, участники набрали в среднем на 46% больше баллов по шкале посттравматического роста и на 19% больше.процентов выше по шкале воспринимаемого смысла жизни, чем они были до начала программы. Хотя очная программа была приостановлена ​​во время пандемии, в настоящее время разрабатываются планы по ее возобновлению.

В 2020 году VOA создала онлайн-версию RST для медицинских работников и других лиц под названием Resilience Strength Time (ReST). Бесплатные сеансы ReST проводятся несколько раз в неделю, и участники подписываются на столько, сколько захотят.

Во время недавней видеовстречи ReST несколько человек пришли, чтобы в течение часа рассказать о своих моральных проблемах на переднем крае здравоохранения. Одна рассказала о чувстве беспомощности, когда она наблюдала, как пациент словесно оскорбляет медсестру, делающую прививки. Руководители семинаров Брюс Гонсет и Джим Вонг, оба ветераны войны, внимательно выслушивали дилемму каждого участника и сопереживали, часто делясь воспоминаниями о подобных ситуациях, с которыми они столкнулись. «Для меня то, что мы испытали на войне, было именно тем, что испытывают передовые рабочие: невидимый враг», — сказал Вонг группе. «Вы можете чувствовать, что подводите других людей. Вы можете наблюдать, как другие ведут себя вредно. Ты не один. Мы здесь, чтобы поддержать вас».

В большинстве терапевтических отношений существует разница в возможностях между терапевтом и клиентом. Группы «Голоса Америки», где участники и ведущие по очереди проявляют уязвимость, ставят участников в более уравновешенное положение. Эта открытость создает связи, которые поддерживают выздоровление людей, гарантируя, что их моральная борьба не изолирует их. «Это люди, которые знают их хорошо и близко, и это важно», — говорит Брок. «Моральная травма — это разрыв отношений — у вас кризис идентичности. Вы должны установить новые отношения, которые поддерживают вас».

Методы лечения морального вреда, укрепляющие чувство цели у клиентов, имеют общую цель с методами лечения, разработанными австрийским психологом Виктором Франклом, который считал, что личный поиск смысла может способствовать восстановлению после травмы. Чтобы выжить в заключении в нацистских лагерях, в том числе в Освенциме, Франкл сосредоточился на том, что побуждало его двигаться дальше — на своей безграничной любви к жене, на своем стремлении переписать исследовательскую рукопись, которую нацисты уничтожили. «У человека можно отнять все, кроме одной вещи, — писал Франкл, — последней из человеческих свобод — выбирать свое отношение к любому данному стечению обстоятельств, выбирать свой собственный путь». После освобождения в 1945, Франкл усовершенствовал подход к лечению, названный логотерапией, который подчеркивал, что целеустремленность может помочь людям переносить самые тяжелые страдания.

Как и Франкл, такие терапевты, как Литц и Харвуд-Гросс, поощряют клиентов принять глубину бесчеловечности в мире, а не пытаются стереть осознание этой бесчеловечности. Главный вопрос — тот самый, с которым столкнулся Франкл, — становится таким: «Посреди того, что произошло и что все еще происходит, как я могу найти смысл жизни?»

Партнерство между клиницистами и религиозными лидерами помогло облегчить этот поиск смысла, говорит Брок. Психиатрическое лечение может ощущаться как формализованная установка, в которой «роль профессионала не должна быть личной», — говорит она. Но священнослужители часто преуспевают в общении на более неформальном, человеческом уровне, что является преимуществом в работе с морально травмированными людьми, которые усомнились в своей человечности. «Капелланы не выставляют счета по часам, — говорит Брок. «Они проводят время, которое им нужно, с людьми».

Легкого выхода нет

Лечение моральных травм является необходимым предохранительным клапаном для людей, борющихся с чувством вины и этическим головокружением. Тем не менее, как отмечают опытные мастера на передовой, подталкивание морально травмированных к самовосстановлению заходит далеко не так. Терапия может помочь вам отказаться от прошлых решений, но если ваш работодатель не наймет больше сотрудников или не предоставит больше ресурсов, скорее всего, вам придется продолжать принимать решения, которые нарушают вашу этику, усугубляя вашу травму. Многие проблемы, причиняющие моральный вред, «требуют системных решений на гораздо более широком уровне», — говорит Эндрюс, общественный защитник из Калифорнии.

Тем не менее многие организации выбирают более легкий путь, говорит Дин. Вместо запуска системных реформ, которые могли бы помочь предотвратить моральный ущерб, они предлагают «оздоровительные решения», такие как массаж и советы по медитации, которые могут быть равнозначны наложению пластыря на сломанную кость. «Если мне придется слушать еще один разговор о том, что нужно хорошо питаться, хорошо спать, заниматься йогой, меня вырвет», — говорит врач скорой помощи Нью-Йорка Джейн Ким. Что было бы лучше, считает она, так это углубленные, общесистемные разговоры о том, что на самом деле нужно работникам, работающим на переднем крае, чтобы этично выполнять свою работу, а не о том, что, по мнению сторонних поставщиков медицинских услуг, им нужно. Она утверждает, что реформы, основанные на этих откровенных внутренних оценках, принесут пользу как работникам, так и тем, кому они служат. «Мы заботимся о других людях», — говорит она. «Но если мы сами сломлены, как мы можем помочь другим?»

По мере того, как пандемия затягивается, МакГоуэна посещают похожие мысли. Несмотря на то, что количество госпитализаций по поводу COVID в ее районе несколько снизилось, работники массово увольняются, а это означает, что по-прежнему не хватает поставщиков медицинских услуг, чтобы предоставить пациентам адекватное лечение.