Я не помню, приватизирована ли моя квартира. Как это выяснить? – Ответы на СПРОСИ.ДОМ.РФ
#Оформление собственности
Поиск
Ничего не найдено
Такую информацию могут запрашивать:
- Наниматели муниципального жилья (по договору социального найма)
- Члены семьи нанимателей;
- Лица, зарегистрированные в квартире
Узнать, приватизирована ли ваша квартира, можно несколькими способами:
заказать на сайте Росреестра выписку из ЕГРН. Вы также можете лично обратиться в территориальное отделение Росреестра или в МФЦ по месту жительства. Учитывайте, что в Росреестре содержатся сведения о сделках с недвижимостью, совершенных после 31 января 1998 года;
посмотреть информацию в квитанции за услуги ЖКХ в графе “Плата за наем”. Если квартира до сих пор находится в государственной или муниципальной собственности, там будет указана сумма (т.
е. плата за наем). Если квартира приватизирована и находится в частной собственности, в графе будет стоять прочерк;запросить информацию в расчетном центре Управляющей компании вашего дома. Для обращения необходимо предоставить договор социального найма, в котором указан адрес жилого объекта;
запросить информацию о статусе недвижимости в бюро технической инвентаризации (БТИ). В отличие от Росреестра в ведомстве содержится информациях в том числе и о той недвижимости, сделки с которой совершались до 31 января 1998 года.
е. плата за наем). Если квартира приватизирована и находится в частной собственности, в графе будет стоять прочерк;Популярные вопросы
Как получить выписку из реестра требований кредиторов?
Можно ли взять обычную ипотеку, а потом рефинансировать по семейной ипотеке?
Имею ли я право прописать в квартиру кого-то без приватизации квартиры?
Могу ли я рассчитывать на рассрочку платежа по ипотеке в случае банкротства строительной компании?
Что такое договор управления многоквартирным домом?
Какие документы должен предоставить застройщик в момент сдачи объекта долевого строительства?
Сервисы
Оценка жилья
Узнайте, сколько стоит ваша квартира
Оценить
Ипотека
Выберите лучшую ипотечную ставку
Посмотреть
Инструкции по теме
Все инструкцииКак узнать, кто прописан в квартире?
Дачная амнистия
Как выделить доли в собственности детям?
Как оформить дарственную на дом?
Как оформить дарственную на квартиру?
Как оформить земельный участок в собственность?
Как оформить квартиру в собственность
Как правильно оформить наследство
Как приватизировать квартиру: пошаговая инструкция
Как присвоить адрес дому?
Как распоряжаться долями в квартире?
Как снять обременение с квартиры?
Расторжение договора купли-продажи квартиры
Регистрация права собственности на дом и земельный участок
Все инструкции Остались вопросы?
Задавайте!
Общие вопросы
- Общие вопросы
- Программа 450
- Материнский капитал
- Налоговые вычеты
Введите корректный e-mail
Максимальное количество символов — 300
На сайте используются файлы cookie Оставаясь на сайте, вы выражаете свое согласие на обработку персональных данных в соответствии с политикой АО «ДОМ.
РФ» и соглашаетесь с политикой обработки файлов cookie
Остались вопросы?
Задавайте!
Общие вопросы
- Общие вопросы
- Программа 450
- Ипотека с господдержкой
- Материнский капитал
- Налоговые вычеты
Введите корректный e-mail
Максимальное количество символов — 300
Или закажите обратный звонок
Общие вопросы
- Общие вопросы
- Программа 450
- Ипотека с господдержкой
- Материнский капитал
- Налоговые вычеты
Это поле обязательно для заполнения
Это поле обязательно для заполнения
Собственность отменяется.
В каком случае лучше не приватизировать квартиру? | Экономика | ДеньгиЕлена Трегубова
Примерное время чтения: 5 минут
13342
АГН Москва
Каждый гражданин, зарегистрированный в муниципальной квартире (и указанный в договоре найма), имеет право на приватизацию жилплощади: он наделяется равнозначной площадью вместе с остальными жильцами. Приватизированную квартиру можно завещать и продавать. Но бывают ситуации, когда жилье лучше не приватизировать. Рассказываем о них.
Если есть финансовые проблемы
В квартирах, которые предоставляются по договору социального найма, все расходы по капитальному ремонту и самой квартиры, и всего дома несет наймодатель — муниципальное образование, говорит юрист, член Ассоциации юристов России Самвел Меграбян.
«Неприватизированную квартиру у вас не изымут в качестве оплаты долга, жители неприватизированного жилья не платят ежемесячные сборы на капитальный ремонт, если ваша квартира пострадала в результате пожара или залива, вам должны сделать ремонт бесплатно, а в случае утраты жилья в результате разрушения (допустим, взрыва газа) вам должны предоставить другое аналогичное жилье», — перечисляет президент Санкт-Петербургской палаты недвижимости Дмитрий Щегельский.
После приватизации жилья расходы на содержание квартиры увеличиваются, появляется необходимость уплачивать налог на недвижимость. Уклониться не получится — заставят платить в судебном порядке. Более того, собственник может лишиться приватизированного жилья по решению суда (или на квартиру может быть наложен арест). Если квартира не находится в собственности физического лица, а является собственностью муниципального образования, ее никто не может отобрать или наложить арест, поскольку действует договор аренды.
По словам Меграбяна, не стоит приватизировать квартиру гражданам с низкими доходами. «Из квитанции по квартплате исчезнет плата за найм квартиры, но появится за капитальный ремонт. Стоимость коммунальных услуг может быть увеличена от 10 до 30 %», — предупреждает юрист.
Если проблемы с родственниками
Даже если у вас с доходами все в порядке, с приватизацией лучше повременить, если не все в порядке с доходами у вашего родственника, зарегистрированного с вами в одной квартире.
Дело в том, что после смерти родственника вы наследуете его долю, но вместе с ней и его долги.
«Если квартира муниципальная, от наследства (и от долгов) можно просто отказаться, но в случае с приватизированной квартирой вам придется или отказываться от доли родственника, или платить по его счетам», — делится владелец строительной компании Максим Лазовский.
Вообще от приватизации лучше отказаться, если среди жильцов есть какие-либо разногласия.
«После приватизации имущества могут быть образованы доли, которые в будущем можно будет продать, однако для продажи квартиры необходимо будет получить согласие всех дольщиков квартиры, что создает дополнительные препятствия в реализации квартиры. В случае если один из собственников доли является злостным должником и у него, помимо доли в приватизированной квартире, есть единственное жилье, то его доля в приватизированной квартире может быть реализована на торгах», — объясняет Меграбян.
Как говорит юрист, член Ассоциации юристов России Владимир Тарасов, приватизировать квартиру не стоит в том случае, если гражданин, постоянно зарегистрированный в ней, находится в тюрьме.
В данным случае он не теряет право проживания и после возвращения из мест лишения свободы приватизацию он оспорит.
Если родственников нет
Может показаться, что приватизировать квартиру идеально, если нет родственников. Но это не так. Когда нет родственников, недвижимостью одиноких людей начинают интересоваться мошенники. Продать неприватизированную квартиру невозможно, отмечает Дмитрий Щегельский.
Директор Института судебных экспертиз в Санкт-Петербурге Валерий Асанов рассказал АиФ.ru такую историю: «Семейная пара ранее приватизировала квартиру. Спустя много лет супруги состарились, а детей у них не было (или они не участвовали в жизни родителей). Практически всегда сведения о таких владельцах попадают к нечистым на руку людям и начинается охота за недвижимостью. Отмена приватизации исключает интерес у мошенников. При этом бывшие собственники ничего не теряют, завещать или дарить квартиру им некому, продавать они не собираются, а до конца жизни они обеспечены жильем, причем обслуживание собственности берет на себя государство».
собственностьприватизация квартирыприватизацияквартира
Следующий материал
Новости СМИ2
Революция не будет приватизирована
В сентябре 1970 года экономист Милтон Фридман написал основополагающее эссе под названием «Социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении его прибыли». Руководители компаний, утверждал Фридман, должны полностью заботиться о том, чтобы зарабатывать деньги для акционеров, а не об экологических, социальных или более широких экономических последствиях своего бизнеса.
Трактат Фридмана был влиятельным — и разрушительным. В последующие пять десятилетий корпорации отдавали приоритет краткосрочной прибыли даже за счет своих стран, сообществ и рабочих. Вознаграждение генеральных директоров в 350 крупнейших компаниях США выросло на 940 процентов за четыре десятилетия после 1978 года по сравнению с 12-процентным ростом для обычного рабочего за тот же период — изменение, вызванное идеей о том, что повышение вознаграждения руководителей приведет к лучшей производительности.
Трудно поверить, что эти драматические финансовые стимулы наверху имели большое значение для экономики США, если посмотреть на ее показатели до и после середины 1970-х годов. Но повышение зарплаты не должно быть сюрпризом. Если жадность считается благом, жадность станет новой нормой. Мировоззрение, за которое выступал Фридман, подорвало социальные нормы, которые позволяли капиталистической рыночной системе работать на большинство.
Но так как эссе уже исполнилось 50 лет, доктрина Фридмана, возможно, пришла в упадок. На фоне человеческой и экономической бойни пандемии COVID-19 и экстремальных погодных явлений последних нескольких лет настроения на финансовых рынках, похоже, меняются. Например, в декабре 2020 года экологический хедж-фонд Engine No. 1 получил три места в совете директоров ExxonMobil после того, как акционеры восстали против нежелания нефтяного гиганта сокращать свой углеродный след. Банк Англии и Европейский центральный банк обратились к финансовым учреждениям с просьбой провести стресс-тесты для различных сценариев рисков, связанных с климатом.
Бизнес, безусловно, проявляет большой интерес к тому, как измерять и сообщать о своем воздействии на общество. Все чаще компании стремятся принять добровольные стандарты экологической, социальной и управленческой отчетности (ESG), в том числе опубликованные Целевой группой Совета по финансовой стабильности по раскрытию финансовой информации, связанной с климатом. Это означает, что в дополнение к отчетности о своих финансовых доходах, как это уже требуется от публичных компаний, многие предприятия теперь пытаются измерить и обнародовать, например, количество углерода, которое они выбрасывают, или количество пластика, которое они используют, или количество людей, цвет сидеть на своих досках.
Многие корпорации искренне не заинтересованы в улучшении мира.
Стремление к отчетности ESG, безусловно, выдвигает на первый план важные вопросы, такие как изменение климата и обращение с работниками, и приветствуется, когда корпорации хотят участвовать в дебатах. Но убеждение в том, что компании могут решить такие насущные проблемы — следуя стандартам ESG или иным образом, — глубоко ошибочно. Несмотря на якобы благие намерения, многие корпорации на самом деле не заинтересованы в улучшении мира, а некоторые используют показатели ESG или другие меры устойчивости в основном для отмывания своей репутации.
Решение некоторых из самых неприятных проблем в мире потребует, чтобы бизнес радикально изменил свою собственную практику, и нет большого смысла доверять системную реформу тем самым институтам, которые сами требуют изменений.
Вместо этого действия должны исходить извне: а именно, из правительств. Государства должны ввести новые правила рыночной экономики, чтобы гарантировать, что предприятия обеспечивают общую производительность и социальный прогресс. Политики должны будут создать законы, которые заставят рынки работать хорошо, и внедрить ценности, такие как экологическая устойчивость или более высокая заработная плата для работников с низким доходом, которые отражают основные взгляды общества. Возобновление регуляторной активности должно включать восстановление конкуренции за счет эффективного применения антимонопольного законодательства, принятие законов в национальных интересах, а не глобальных прибылей, и смещение баланса экономической отдачи от старшего, более богатого поколения к более молодому, более бедному.
Это не означает, что правительства должны препятствовать внедрению стандартов ESG и отчетности. Должностные лица должны по-прежнему призывать производителей раскрывать, скажем, объем загрязнения, которое они производят, и ставить цели по сокращению выбросов. Но для скорости и масштаба изменений, в которых нуждается мир, государствам придется заставлять корпорации делать шаги, на которые они никогда не согласились бы пойти сами по себе. Работа по созданию более справедливого и устойчивого мира не может быть поручена частному сектору.
КАК ЛГУТ ЦИФРЫ На первый взгляд кажется возможным, что введение обязательной отчетности по ESG заставит предприятия быть социально ответственными. Если бы корпорации были обязаны раскрывать информацию о своем воздействии на общество и окружающую среду, фирмы или люди, желающие инвестировать в устойчивые способы, могли бы сравнивать яблоки с яблоками и покупать соответственно.
Журналистам было бы легче исследовать, как компании влияют на окружающие их сообщества и мир в целом. Это, в свою очередь, может побудить руководителей отказаться от вредных корпоративных практик.
Но ценность обязательной отчетности ESG сомнительна по нескольким причинам. Первый — временной: мировые проблемы стоят остро, и еще далеко не решено, какой будет нормативно-правовая база для корпорации будущего. Законы действуют медленнее, чем общественное мнение, и хотя интеллектуальные аргументы в пользу более широкого определения корпоративной цели, чем у Фридмана, продвигаются в академическом мире, многих политиков и законодателей (не говоря уже о руководителях) еще предстоит убедить. Изменения в законодательстве и правоприменении могут быть медленными.
Вторая проблема обязательной отчетности ESG более фундаментальна: результаты, которые она призвана измерять, обширны и сложны, в то время как метрики по определению четко определены. Существуют неотъемлемые проблемы отражения сложных, взаимосвязанных экономических, социальных и экологических явлений — со всеми нюансами интерпретации — в простых для производства показателях.
Это означает, что даже если государства смогут быстро внедрить требования ESG, неясно, насколько они будут полезны. Цели Организации Объединенных Наций в области устойчивого развития, с которыми связана большая часть отчетности ESG, ясно демонстрируют проблему. Всего их 17, и все они преследуют достойные цели, включая искоренение голода, производство доступной и экологически чистой энергии и содействие ответственному потреблению и производству. Они делятся на 169цели, измеряемые 232 показателями. Но хотя прогресс по большинству (хотя и не по всем) из них можно отследить, мониторинг несовершенен, и между многими задачами есть компромиссы. Это также относится к целям ESG. Затраты, которые компании несут при внедрении новых методов производства по экологическим причинам, например, могут снизить вероятность того, что работники, расположенные ниже по цепочке поставок, получат повышение заработной платы.
Сосредоточение внимания на ВВП наносит ущерб способности правительств обеспечивать процветание.
Даже при отсутствии компромиссов между целями редуктивные показатели могут иметь разрушительные последствия, как объяснил политолог Джеймс Скотт в своей мастерской книге Seeing Like a State . Социальный мир, встроенный в природную среду, хаотичен и беспорядочн, поэтому наведение порядка посредством классификации и измерения требует сглаживания или устранения многих шероховатостей. Скотт приводит много примеров того, как это имело неприятные последствия. Например, для достижения целей управления лесным хозяйством Германия выращивала стандартные деревья еще более стандартными способами. Учитывая узкие критерии, используемые для определения того, какие леса были успешными, а именно простоту управления ими и их способность поставлять древесину, эта система сначала сделала леса более продуктивными и прибыльными. Но в конечном итоге это нанесло ущерб биоразнообразию, и большая часть того, что было выращено, погибло в долгосрочной перспективе.
Точно так же семидесятилетняя практика измерения экономической активности с точки зрения ВВП привела к тому, что государства упускают из виду некоторые наиболее важные последствия деловых и политических решений.
ВВП не является естественным объектом; скорее, это интеллектуальная конструкция. Например, неоплачиваемый труд в доме и естественные экологические процессы, такие как опыление пчелами и охлаждение климата лесами, объявляются вне экономики, потому что на них нет рыночных цен. В результате представители политического и научного мира не смогли осознать важность законов и правил, которые со временем способствовали бы более высокому росту и уровню жизни. Если полагаться только на этот показатель, это наносит ущерб способности правительств обеспечивать процветание.
В конечном счете, такие показатели, как ВВП, возможно, лучше всего иллюстрируют не то, что они призваны измерять, а то, что сами данные не являются объективными; он не просто фиксирует факты о мире. Например, системы искусственного интеллекта, обученные на существующих данных, часто дискриминируют обездоленные социальные группы: было обнаружено, что алгоритм, используемый многими больницами, последовательно предсказывает, что чернокожим пациентам требуется меньше медицинской помощи.
Любые данные отражают социальный порядок, продуктом которого они являются, поэтому предвзятое общество будет воспроизводить свои предубеждения в своих данных. Но количественная оценка создает впечатление объективности, скрывая компромиссы и определяющие решения, необходимые для превращения действий и результатов в цифры.
Данные не объективны; он не просто фиксирует факты о мире.
Эти опасения явно применимы к метрикам ESG. Например, если компания обязуется избегать использования детского труда, возникает вопрос: каковы границы вселенной, за которые компания может нести ответственность — только ее непосредственная цепочка поставок или также цепочки поставок ее производителей? Какие обязанности и полномочия должны быть у любой компании для контроля за деятельностью своих поставщиков? Если многонациональный бизнес обещает снизить безработицу, то в большей степени он ответственен за создание рабочих мест в стране, где находится его штаб-квартира, или же в странах с более низким уровнем дохода, где он мог бы внести свой вклад в улучшение жизни многих людей? Каков правильный компромисс между интересами нынешних или будущих сотрудников и пенсионеров? К этим вопросам не применимо ни одного универсального этического принципа, несмотря на впечатление, которое часто создается в раздутой литературе по стандартам ESG.
Несомненно, именно поэтому Целевая группа по раскрытию финансовой информации, связанной с климатом, рекомендует сообщать о процессах принятия решений, управлении рисками и прозрачности, а не о множестве конкретных показателей.
Некоторые компании могут пытаться делать добросовестные суждения при решении этих каверзных вопросов. Но другие этого не сделают, и трудности с определениями выдвигают на первый план более серьезную проблему: корпорации будут манипулировать показателями или выборочно выбирать конкретные цели, чтобы выглядеть ответственными, не принимая решений, которые съедают их прибыль. Если устойчивость перевести в такой показатель, как, например, «сокращение использования пластика», что может помешать компании просто выбрать другой экологически вредный материал? Предприятие может переключиться с упаковки отходов в перерабатываемый пластик на упаковку в объемный картон, для переработки которого требуется больше энергии. Если в результате город должен увеличить выбросы углекислого газа, неясно, как бизнес уменьшил свое воздействие на окружающую среду.
Гринвошинг — название этого вида отмывания репутации — не является спекулятивным. Adani Group, одна из крупнейших и наиболее влиятельных энергетических компаний Индии, заявляет, что следует ответственным принципам ESG и взяла на себя обязательство стать углеродно-нейтральным. Между тем, компания продвигает некоторые из крупнейших в мире новых угольных проектов при финансировании крупных международных банков. Starbucks анонсировала новую крышку без соломинки, чтобы сократить использование пластика, но быстро стало очевидно, что в новой крышке используется больше пластика, чем в предыдущей комбинации крышки и соломинки. (Компания заявляет, что новые крышки легче перерабатывать.) Раскрывая особенно циничную уловку, руководители ExxonMobil заявили журналистам под прикрытием, что компания поддержала налог на выбросы углерода именно потому, что думала, что этот налог никогда не будет принят Конгрессом США, что делает его простой способ улучшить репутацию компании без каких-либо реальных последствий.
По сути, требование, чтобы компании использовали показатели ESG, фактически означало бы, что частные лица должны законодательно закрепить социальные результаты. Призывы к тому, чтобы компании ставили социальные цели в основу своей деятельности, означают назначение небольшого числа руководителей на влиятельные политические, экономические и социальные роли. Но нельзя позволять бизнес-лидерам принимать важные коллективные решения.
Выпуск проиллюстрирован в микромире Facebook. Марк Цукерберг лично контролирует Facebook и, следовательно, имеет значительную власть в формировании культуры, социальных норм и политических результатов во многих странах. Многие прогрессисты были в восторге, когда его компания запретила президенту Дональду Трампу доступ к своему сайту, но им по-прежнему не нравится Цукерберг и его бизнес за то, что они предлагают платформу правым источникам. Между тем консерваторы были бы в восторге, если бы компания вернула бывшего президента в онлайн, и многие ненавидят Цукерберга за якобы дискриминацию их взглядов.
Но неприязнь к Facebook и ее генеральному директору свидетельствует о более серьезной проблеме: ни одна частная компания или частное лицо никогда не должно иметь столько власти.
Чтобы решить эту проблему, государства могут обуздать власть гигантских корпораций посредством более жесткой политики конкуренции. Это означало бы отказ от крайней формы «стандарта благосостояния потребителя», согласно которому корпорации могут постоянно расширяться, пока их поведение не приводит к повышению цен для конечных покупателей. Доктрина привела к огромной концентрации как экономической, так и политической власти, поскольку очень крупные компании укрепили свои доминирующие позиции на рынке и использовали этот вес для лоббирования того, как они регулируются. Этот стандарт в настоящее время решительно оспаривается некоторыми экспертами и официальными лицами в области антимонопольного законодательства, в том числе Линой Хан, председателем Федеральной торговой комиссии, и другими так называемыми необрандейскими мыслителями.
Законодатели Соединенного Королевства, Европейского Союза и других юрисдикций также активно рассматривают более интервенционистские подходы, такие как требование, чтобы определенные крупные компании заранее уведомляли власти о планируемых поглощениях, или запрет на платформы отдавать предпочтение их собственным продуктам по сравнению с продуктами конкурентов.
Хан дает показания в Вашингтоне, округ Колумбия, апрель 2021 г.
Грэм Дженнингс / Рейтер Но усиление антимонопольного законодательства — это только одна из новых политик, которую правительства должны навязать частному сектору. Финансовые компании разоряют своих клиентов, продавая продукты, такие как определенные виды деривативов, которые в конечном итоге забирают деньги у клиентов, а не помогают им правильно инвестировать. Производители продуктов питания и лекарств наносят ущерб здоровью своих клиентов, внося свой вклад в эпидемии ожирения и опиоидов. Технологические фирмы загрязняют, а не просвещают сферу общественных дебатов.
Капиталистическая система в том виде, в каком она существует сегодня, не приносит пользы обществу, даже без учета экологического ущерба. Государства не могут и не должны мириться с тем, как работает частный сектор. Им необходимо принимать конкретные меры, такие как более строгое соблюдение стандартов на пищевые продукты и более активная защита прав потребителей в финансовой сфере, чтобы помочь своим жителям.
Проблема в том, что, несмотря на всю критику со стороны делового мира, многие люди считают, что компании более эффективны, чем правительства, в достижении желаемых изменений. Согласно последнему ежегодному барометру доверия Edelman, респонденты опроса по всему миру больше доверяют бизнесу, чем правительствам или политикам. Действительно, согласно выводам 2021 года, деловой мир является единственным институтом, который в настоящее время считается одновременно этичным и компетентным, несмотря на резко возросшее присутствие государства в экономической жизни с начала пандемии.
(Неправительственные организации считаются этичными, но некомпетентными, а средства массовой информации и политики не считаются ни тем, ни другим.) Поэтому важно, чтобы корпорации продолжали размышлять о своей цели и отслеживать свое влияние на общество.
И некоторое корпоративное участие в общественной жизни может быть положительным. Деловой мир, например, способствовал принятию прав ЛГБТК в Соединенных Штатах, запретив дискриминацию на своих рабочих местах задолго до того, как правительство приняло меры, а затем заставил политиков отменить законы, запрещающие трансгендерность. Если корпоративные действия могут сделать то же самое для неразрешимых экологических и социальных проблем, активисты должны принять помощь. Предприятия могут быть влиятельными сторонниками, когда дело доходит до принуждения к законодательным действиям, и призывы к предприятиям взять на себя инициативу в осуществлении изменений отражают долгожданное признание того, что их узкая цель, ориентированная на получение прибыли, подвела общество.
Капиталистическая система в том виде, в каком она существует сегодня, не приносит пользы обществу.
Но даже Фридман понимал, что опасно слишком вовлекать бизнес в решение общественных проблем. Часть его аргументов против корпоративной социальной ответственности заключалась в том, что она недемократична. Он утверждал, что корпоративные деньги, потраченные на что-либо, кроме прибыли, равносильны налогообложению акционеров (или клиентов и сотрудников), а налогообложение и расходы — это, собственно, дело правительства, а не бизнеса. «Здесь бизнесмен — избранный самостоятельно или назначенный прямо или косвенно акционерами — должен быть одновременно законодателем, исполнителем и юристом», — писал Фридман. «Он должен решать, кого облагать налогом, сколько и с какой целью, и он должен тратить вырученные средства».
Фридман, конечно, ошибался, когда утверждал, что бизнес не обязан думать не только о прибыли. Компании являются важными социальными институтами, которые определяют то, как люди работают, что они покупают, насколько они здоровы и в каких сообществах они живут.
Руководители корпораций должны учитывать моральные аспекты каждого своего выбора. Но некоторые из поднятых вопросов о корпоративной ответственности и ESG-отчетности прямо упираются в политические решения, и его точка зрения по-прежнему имеет силу.
Движение за отчеты ESG отражает вакуум в политическом руководстве. Чтобы достичь экономики с нулевым выбросом углерода, государство не может рассчитывать на то, что предприятия добровольно сократят прибыль. Правительствам необходимо будет заставить компании инвестировать в новые технологии и способы работы, а также оплачивать более высокие затраты на энергию в переходный период. Чтобы восстановить здоровые рынки для клиентов и работников, государствам придется урезать доходы доминирующих предприятий. Веселые разговоры о корпоративных целях и ответственности не могут отвлекать от трудного выбора. Лидеры бизнеса должны сыграть свою роль, но то же самое должны сделать и политические лидеры и избиратели. Нравится вам это или нет, но все вместе.
Загрузка…
Пожалуйста, включите JavaScript для корректной работы сайта.
Плохая идея, время которой никогда не придет
Повторяемые достаточно часто, даже явно ложные утверждения кажутся правдой. Утверждение, что Социальное обеспечение сталкивается с огромными проблемами, требующими значительного сокращения пособий или увеличения налогов, является показательным примером. Предположительно хорошо информированные люди повторяли это утверждение так часто, что можно потерять доверие, ставя под сомнение его точность. Но это ложь.
Разумное обсуждение следует из фактов. Дело в том, что Социальное обеспечение адекватно финансируется на 30 лет и что проблема его долгосрочного финансирования может быть решена путем реформ, которые не влекут за собой серьезных изменений базовой структуры программы и повышения налога на заработную плату.
Насколько велика проблема?
Прогнозируется, что в период с 1997 по 2035 год расходы на социальное обеспечение вырастут на 2 процента от валового внутреннего продукта.
Рост за почти 40 лет такой же, как и рост стоимости социального обеспечения с 1970 по 1982 год — всего 12 лет — и падение расходов на оборону с 1989 по 1996 год — всего 7 лет. Дело не в том, что любым из этих сдвигов можно пренебречь. Дело в том, что прошлые изменения в расходах на социальное обеспечение и национальную оборону были такими же значительными, как прогнозируемые изменения в расходах на социальное обеспечение, и происходили намного быстрее, но не рассматривались как огромная проблема или огромная непредвиденная удача. Небольшая перспектива в порядке.
Как насчет прогнозируемого снижения соотношения работающих и пенсионеров — примерно с 3 до 1 из 1995 до примерно 2 к 1 к 2035 году? Похоже, что каждый работник, который сейчас заботится о трети пенсионера, в 2035 году должен будет заботиться о половине пенсионера — рост на 50 процентов. Но реальное финансовое бремя, с которым сталкиваются рабочие везде и во все времена, — это необходимость поддерживать всех, кто не работает, не только пожилых людей, но и самих себя.
Общая численность населения на 100 рабочих (см. рисунок), достигшая долгосрочного максимума в 1960 г., с тех пор упала примерно на 20 процентов до долгосрочного минимума. Основными причинами явились сокращение числа детей на одного работающего и, в меньшей степени, увеличение доли работающих женщин (отсюда сокращение числа иждивенцев несовершеннолетнего возраста). Число пожилых пенсионеров на одного работника увеличилось, но ненамного. В течение следующих 45 лет он будет быстро расти. Прогнозируется, что количество взрослых иждивенцев в расчете на одного работника перестанет падать, поскольку уменьшение доли мужчин, которые работают больше, чем компенсирует некоторое дальнейшее увеличение доли работающих женщин. Частично компенсируя эти тенденции, число детей будет продолжать снижаться.
Связанные книги
Общее количество ртов, которое должен кормить каждый работник, вырастет примерно на 6 процентов в течение следующих 45 лет, а не на 50 процентов, как предполагалось, если сосредоточить внимание только на пенсионерах.
Рост производительности труда всего на 0,1 процента в год компенсировал бы это бремя. В 2040 году бремя будет на 16 процентов ниже, чем в 1960 году. Но пожилые люди получают поддержку публично, дети и зависимые несовершеннолетние взрослые — в основном в частном порядке. Не создает ли изменение в зависимости от того, кто является зависимым, серьезной нагрузки на государственные финансы? Изменение финансовых механизмов для такой политически чувствительной программы, как социальное обеспечение, никогда не бывает легким делом. Но экономический масштаб проблемы невелик, и те, кто хочет видеть трезвые и разумные действия, должны это четко осознать.
Стул Брюса и Вирджинии МакЛори
Старший научный сотрудник — экономические исследования
Решение проблемы в шесть шагов
Даже если расходы не растут так сильно, как некоторые говорят, не потребуются ли героические изменения в системе социального обеспечения, чтобы закрыть дефицит? Ты будешь судьей.
Описанная ниже программа не только закроет прогнозируемый долгосрочный дефицит, но и создаст профицит.
Reform 1 Согласно действующему законодательству государственные служащие в некоторых штатах и районах не охвачены системой социального обеспечения. Однако большинство из них получают право на социальное обеспечение, работая до, во время или после работы в правительстве, и они получают гораздо больше пособий по социальному обеспечению, чем предполагал Конгресс. Пособия по социальному обеспечению рассчитываются на основе среднего заработка за 35 лет наивысшего заработка. Эти государственные и местные работники, которые имеют значительный заработок за годы, проведенные вне системы социального обеспечения, зарегистрированы как не имеющие никакого дохода. Поскольку их средний заработок в системе социального обеспечения кажется низким, они получают относительно более высокие пособия, предназначенные для лиц с низким доходом, а также их государственные или местные пенсии.
Законодательство, принятое в 1977 уменьшил, но не устранил проблему.
Недавний Консультативный совет по социальному обеспечению единогласно проголосовал за то, чтобы все новые работники штатов и местных органов власти были включены в систему социального обеспечения. Эта реформа устраняет 10 процентов прогнозируемого дефицита.
Реформа 2 Увеличение с 35 до 40 лет, в течение которых рассчитывается средний заработок по социальному обеспечению, приведет к сокращению пособий, поскольку дополнительные 5 лет по определению будут меньше, чем самый высокий 35. Большинство членов Консультативного совета Совет принял увеличение до 38 лет. Переход к 40 годам закроет 21 процент дефицита.
Реформа 3 Частные накопительные пенсии облагаются подоходным налогом с населения, за исключением случаев, когда пенсия возвращает деньги, которые уже были обложены налогом. В случае социального обеспечения подоходным налогом с населения облагается только налог на заработную плату работника.
Обложение налогом всех пособий по социальному обеспечению приведет к тому, что налоговый режим социального обеспечения будет приведен в соответствие с режимом налогообложения частных пенсий. Это устранило бы 13 процентов дефицита.
Реформа 4 В 1983 г. Конгресс утвердил поэтапное повышение обычного пенсионного возраста с 65 до 67 лет — два месяца в году с 2003 по 2008 г. и с 2020 по 2025 г. Такой размеренный темп придает слову «неторопливо» совершенно новый значение. Избегать внезапных изменений для уязвимых пожилых работников — дело сострадательное, но 12-летний перерыв — это, безусловно, чрезмерная осторожность. Его устранение закроет 5 процентов дефицита.
Реформа 5 Четверть века назад консерваторы, раздраженные либералами, которые регулярно повышали пособия по социальному обеспечению в годы выборов, чтобы компенсировать инфляцию, а затем присваивали себе политическое признание, убедили Конгресс сделать корректировку инфляции автоматической. Реформа гарантировала пенсионерам и инвалидам, что их льготы сохранят постоянную покупательную способность.
Этот принцип никогда не подвергался сомнению, но многие аналитики считают, что индекс цен, используемый для корректировки пособий, значительно завышает инфляцию. Если анализ Бюро трудовой статистики покажет, что индекс должен быть снижен на 0,5 процентного пункта, что составляет менее половины изменения, рекомендованного недавно комиссией под председательством бывшего председателя Совета экономических консультантов Майкла Боскина, это изменение сократит дефицит. на 32 процента.
Реформа 6 Кажется вполне справедливым, чтобы резервы социального обеспечения управлялись таким образом, чтобы бенефициары имели такие же инвестиционные возможности, как и частные вкладчики. Также кажется справедливым, что бенефициары социального обеспечения получают доходы от своих налогов на заработную плату, которые отражают выгоды для общества в результате накопления резервов социального обеспечения.
Давайте проясним один факт. Каждый дополнительный доллар сбережений приносит одинаковую прибыль независимо от того, сбережен он в частном порядке или через систему социального обеспечения.
Частные сбережения делают этот доллар доступным для частных инвестиций. Общественная выгода — это частная норма прибыли. Добавление доллара в резервы социального обеспечения сокращает федеральные займы у населения на доллар, оставляя дополнительный доллар частных сбережений для частных инвестиций. Общественная выгода от пополнения резервов социального обеспечения — это, опять же, частная норма прибыли.
В отличие от частных пенсионных фондов, резервы социального обеспечения не могут быть инвестированы в частные ценные бумаги. Запрет означает, что социальное обеспечение будет выплачивать меньшие пособия, чем частные пенсии могут выплачивать на каждый доллар налога или взноса, хотя социальная отдача от обеих форм сбережений одинакова. Дифференциал гарантирует возмутительные сравнения с прибылью на частные сбережения и тем самым ставит под угрозу долгосрочную государственную поддержку социального страхования. Снятие запрета позволит закрыть 37 процентов дефицита.
Некоторые наблюдатели опасаются, что отмена этого запрета подвергнет доверенных лиц социального обеспечения давлению с целью осуществления политически мотивированных инвестиций.
Но менеджеры Пенсионной системы федеральных служащих и пенсионных фондов Федеральной резервной системы и Управления долины Теннесси, все из которых инвестируют в частные ценные бумаги, остались полностью независимыми в управлении своими фондами. В качестве дополнительной гарантии Конгресс мог бы создать организацию по образцу Совета управляющих Федеральной резервной системы для управления трастовым фондом социального обеспечения и его инвестициями. Члены будут утверждаться Конгрессом, назначаться на длительные, поэтапные сроки и смещаться только за преступное поведение. Послужной список Совета управляющих совершенно ясно показывает, что такие назначенные лица могут выполнять свои обязанности, не подвергаясь политическим манипуляциям.
Безусловно, Конгресс может направить такую организацию на проведение политически мотивированной политики, точно так же, как он может заставить Совет управляющих искажать денежно-кредитную политику по политическим причинам. Это также может заставить частных управляющих частными планами, утвержденными на федеральном уровне, следовать установленным правилам инвестирования.
Но защита от такого вмешательства политическая, а не юридическая. Опыт других стран показывает, что правительства могут вмешиваться в деятельность тех, кто управляет денежно-кредитной политикой и контролирует инвестиции государственных и частных пенсионных фондов. Но в Соединенных Штатах независимые административные структуры существовали раньше и могут сохраняться в будущем, пока на этом настаивает американский народ.
Даже без инвестирования резервов социального обеспечения в частные ценные бумаги первые пять изменений закроют более четырех пятых долгосрочного дефицита и сохранят платежеспособность трастового фонда социального обеспечения до середины столетия. Шесть шагов, которые я наметил, могут быть не лучшими способами восстановления долгосрочного баланса в системе социального обеспечения, но они, безусловно, показывают, что восстановление баланса системы в течение следующих 75 лет не требует фундаментальных изменений в пособиях и повышения налогов на заработную плату.
Планы приватизации
Несмотря на то, что атмосфера кризиса вокруг социального обеспечения является фиктивной, вполне правомерно спросить, можно ли повысить благосостояние нации, если все или часть социального обеспечения будут заменены индивидуальными сберегательными счетами.
Обобщить этот вопрос сложно, потому что разные «приватизационные» предложения очень разнятся. Но все, включая работы Лоуренса Котликова и Джеффри Сакса, поднимают два ключевых вопроса. Во-первых, кто несет риск? Все сберегательные планы сопряжены с риском. Поддерживать депозиты на запланированном уровне может оказаться невозможным. Возврат инвестиций может не оправдать ожиданий. Кто должен нести эти риски? Все планы приватизации подвергают риску человека. Каждый работник несет полную ответственность за нехватку депозитов или доходов на своем индивидуальном счете, и пенсия уменьшается пропорционально. Это неизбежная характеристика планов «с установленными взносами», в которых ставка взноса указана, но сумма взноса зависит от дохода, а конечная выгода зависит от дохода от инвестиций.
Социальное страхование, напротив, представляет собой план «с установленными выплатами», который широко распределяет риски между всеми работниками и поколениями. Формула пособий является фиксированной, и работники и их работодатели с помощью налогов на заработную плату или правительство с помощью других налогов должны выполнять эти обязательства.
Работники сталкиваются с политическим риском: выборные должностные лица изменят льготы или налоги.
Герберт Штайн иллюстрирует выбор, спрашивая, какой из следующих двух вариантов предпочтительнее для базового пенсионного плана — тот, который гарантирует пенсионный доход, равный 50 процентам среднего заработка, или тот, который дает шанс 50 на 50 получить 120 процентов среднего заработка. заработок или ничего? Последний имеет более высокую ожидаемую стоимость, в среднем 60 процентов дохода. Но для базовой пенсионной программы верная ставка социального страхования предпочтительнее. Не следует подвергать массы населения, в большинстве своем с небольшими активами и, следовательно, малой способностью противостоять финансовым потрясениям, неопределенности, присущей индивидуальным инвестиционным счетам.
На самом деле, пример Штейна неоправданно отдает предпочтение второму плану, по крайней мере, в том виде, в каком он воплощен в большинстве предложений о приватизации. Если оба плана инвестируют в одни и те же активы, доходность, потенциально доступная по социальному страхованию, будет выше, а не ниже, чем по частным планам.
Если в соответствии с частными планами каждый человек свободен выбирать между фондами и доходы управляющих фондами зависят от этого выбора, коммерческие и административные издержки будут высокими. В рамках хваленой чилийской приватизированной пенсионной системы такие расходы составляли в среднем 20 процентов доходов фонда, примерно столько же, сколько у американских компаний по страхованию жизни. Если исходить из чилийского опыта и с поправкой на численность населения, то в США штат продавцов составит около 450 000 человек.
План, предложенный Котликовым и Саксом, не так плох, как другие планы приватизации, в плане обременения рабочих рисками. Он уменьшает потери рабочих от падения заработной платы, поскольку предусматривает, что правительство должно уравновешивать взносы рабочих «на прогрессивной основе». Но они не объясняют, что именно это означает. Они также ограничат частоту, с которой работники могут перемещать свои учетные записи. Но ни один план приватизации не может избежать центральной реальности: если рабочие могут менять счета, частные менеджеры будут тратить деньги, чтобы побудить их сделать это.
И независимо от того, сколько менеджеры тратят, работники как группа не могут заработать больше, чем средний доход от инвестиций в масштабах всей экономики, за вычетом коммерческих и административных издержек. Они могут получать такой же доход без дополнительных затрат через социальное страхование.
Я попросил льда, но это смешно
Это замечание, приписываемое человеку, стоявшему у барной стойки Титаника, может означать реакцию многих на повышение налогов, которое предлагают Котликофф и Сакс. 10-процентный налог с продаж принесет в 1997 году от 300 до 500 миллиардов долларов, в зависимости от того, облагалось ли налогом все потребление или были разрешены основные исключения, такие как образование и больничное обслуживание. Вот это повышение налогов! Этот налог будет прибавляться к взносам, которые рабочие должны будут вносить на свои личные счета безопасности. Котликофф и Сакс весьма расплывчаты в отношении того, какими могут быть различные величины.
Их сдержанность понятна, потому что они сталкиваются с проблемой, которую сторонники всех планов приватизации должны решить, но мало кто любит ее подчеркивать.
Социальное страхование работает по принципу, что сегодняшние работники платят за сегодняшних пенсионеров. Взамен сегодняшние работники ожидают, что их пенсию оплатят завтрашние работники. Недавно Соединенные Штаты отошли от этого принципа, потребовав от сегодняшних рабочих платить больше, чем необходимо для содержания пенсионеров, примерно на 60 миллиардов долларов в год больше, а в следующем десятилетии эта цифра вырастет до более чем 100 миллиардов долларов в год. Намерение состояло в том, чтобы облегчить бремя завтрашних рабочих и заставить сегодняшнее огромное количество рабочих частично оплачивать свою пенсию.
В условиях приватизации сегодняшние работники полностью оплачивали бы свою пенсию, а также полную стоимость пенсий сегодняшним пенсионерам. Вот почему необходимо большое повышение налогов. В плане Котликова-Сакса налог на заработную плату будет заменен платежами, которые рабочие будут вносить на личные счета. Однако влияние взноса на текущий располагаемый доход работника такое же, как и у налога на заработную плату.
10-процентный налог с продаж станет дополнительным бременем. Без него план Котликова-Сакса рухнет.
Настоящая функция любого налога — препятствовать потреблению, тем самым увеличивая национальные сбережения. Сейчас многие согласны с тем, что Соединенные Штаты сберегают слишком мало. При рассмотрении предложений по увеличению сбережений необходимо задать два вопроса. Сколько? Это лучший способ?
Американские семьи теперь откладывают 4-5 процентов располагаемого дохода и потребляют остальное, большая часть которого будет облагаться 10-процентным налогом с продаж. Если бы все потребление было покрыто, налог с продаж утроил бы долю их располагаемого дохода, недоступную для потребления. Если бы половина потребления была освобождена от налога, эта пропорция удвоилась бы.
Принудительное сохранение такого размера вряд ли допустимо в любой форме. Но если нация должна так много сберегать, можно спросить, кто будет потреблять меньше. В этом случае именно бедные и средние классы потребляют большую часть своих доходов.
Семьям с высоким доходом, возможно, вообще не придется сокращать потребление. Они могли бы сократить добровольные сбережения, чтобы компенсировать новый мандат. Большинство семей со средним и низким доходом в настоящее время не делают достаточно добровольных сбережений, чтобы делать это. Несомненно, стоит задаться вопросом, должны ли те, кто должен потреблять весь свой скромный доход, быть принуждены вкладывать большую часть этого дохода в увеличение национальных сбережений, чем те, чей доход теперь позволяет им откладывать значительную его часть.
Лучшая программа Америки по борьбе с бедностью
Социальное обеспечение сталкивается с небольшим долгосрочным дефицитом, который Конгресс должен решить немедленно. Систему можно и нужно исправлять, а не ломать. Это можно сделать без повышения налогов или существенного изменения программы. Социальное обеспечение хорошо послужило нации и обещает продолжать делать это. Он обеспечивает более 80 процентов дохода 40 процентам пожилых людей и инвалидов с самым низким доходом.