Статья 2.2 Кодекса РФ об Административных Правонарушениях в новой редакции с Комментариями и последними поправками на 2023 год
Новая редакция Ст. 2.2 КоАП РФ
1. Административное правонарушение признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, сознавало противоправный характер своего действия (бездействия), предвидело его вредные последствия и желало наступления таких последствий или сознательно их допускало либо относилось к ним безразлично.
2. Административное правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть.
Комментарий к Статье 2.2 КоАП РФ
Комментируемая статья выделяет две формы вины — умысел и неосторожность.
Описание данных форм вины практически совпадает с приведенным в ст. 24 — 26 Уголовного кодекса. Однако в отличие от уголовного законодательства, КоАП не выделят виды умысла и неосторожности. Вместе с тем это сделано в теории административного права с учетом положений комментируемой статьи.
Выделяют два вида умысла: прямой и косвенный. Правонарушение считается совершенным с прямым умыслом, если лицо сознавало противоправный характер своего действия (бездействия), предвидело его вредные последствия и желало наступления таких последствий. Таким образом, интеллектуальный компонент вины в данном случае включает в себя, во-первых, осознание лицом противоправности своего действия (бездействия) и, во-вторых, предвидение неизбежности или возможности наступления вредных последствий. Волевой же компонент выражается в желании наступления указанных последствий. Если же лицо сознавало противоправный характер своего действия (бездействия), предвидело его вредные последствия, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично, то правонарушение признается совершенным с косвенным умыслом.
Очевидно, что основное отличие косвенного умысла от прямого заключается в специфике волевого компонента: лицо не желает наступления вредных последствий своих действий (бездействия), но либо сознательно их допускает, либо относится к ним безразлично. Отличается и интеллектуальный компонент косвенного умысла: при косвенном умысле невозможно предвидение неизбежности наступления вредных последствий, а только их потенциальной возможности.
Установление умышленной формы вины является обязательным в случаях, когда комментируемым Кодексом предусматривается ответственность только за умышленно совершенное правонарушение.
Разграничение умысла на прямой и косвенный важно для материальных составов административных правонарушений. Если в формальных составах умышленная вина заключается в осознании лицом противоправного характера совершаемого действия или бездействия (учитывается только интеллектуальный компонент вины), то в материальных составах умышленная вина кроме осознания противоправности совершаемого действия или бездействия включает также отношение нарушителя к наступившим вредным последствиям, т.
е. учитывается и волевой компонент вины.
Неосторожность, как и умысел, подразделяется на два вида: легкомыслие и небрежность. Легкомыслие предполагает, что лицо предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий. При небрежности лицо не предвидит возможности наступления вредных последствий, хотя должно было и могло их предвидеть.
Другой комментарий к Ст. 2.2 Кодекса Российской Федерации об Административных Правонарушениях
1. В данной статье устанавливаются две формы вины: умысел и неосторожность. Определение формы вины имеет важное значение для правильной квалификации противоправного деяния.
2. Вина в форме умысла присутствует тогда, когда лицо, совершившее деяние, сознавало противоправный характер своего действия или бездействия, предвидело его вредные последствия и желало или сознательно допускало наступление этих последствий либо относилось к ним безразлично.
В некоторых статьях КоАП РФ прямо указывается на вину в форме умысла. Так, в ст.7.17 говорится об умышленном уничтожении или повреждении чужого имущества, в ст.8.5 — об умышленном искажении информации о состоянии окружающей природной среды и природных ресурсов, в ст.17.7 — об умышленном невыполнении требований прокурора, вытекающих из его полномочий.
3. В некоторых статьях КоАП РФ форма вины не указывается, но состав сформулирован таким образом, что дает возможность говорить об умышленной вине. Например, ст.14.12 содержит такой состав, как фиктивное или преднамеренное банкротство, т.е. заведомо ложное объявление руководителем юридического лица о несостоятельности данного юридического лица или индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности; ст.17.9 — заведомо ложные показания свидетеля, пояснение специалиста, заключение эксперта или заведомо неправильный перевод при производстве по делу об административном правонарушении.
4. Большинство составов правонарушений, содержащихся в КоАП РФ, носят формальный характер, т.
е. для признания вины в форме умысла достаточно совершения указанного в норме права противоправного действия или бездействия, независимо от того, какие наступили последствия. Например, ст.11.5 формулирует состав правонарушения как нарушение правил безопасности эксплуатации воздушных судов, ст.12.8 закрепляет в качестве состава управление транспортным средством водителем, находящимся в состоянии опьянения. Иными словами, при формальном составе правонарушения умышленная вина состоит в осознании лицом противоправности совершаемого действия либо бездействия.
5. В КоАП РФ имеются и материальные составы, в которых вина связана не только с сознанием противоправности совершаемого действия или бездействия, но и с отношением правонарушителя к наступившим последствиям. Так, ст.8.38 закрепляет, что административная ответственность наступает при производстве лесосплава, строительстве мостов, дамб, транспортировке древесины или другой лесной продукции с лесосек, осуществлении взрывных или иных работ, а равно эксплуатации водозаборных сооружений и перекачивающих механизмов с нарушением правил охраны рыбных запасов, если хотя бы одно из этих действий может повлечь массовую гибель рыбы или других водных животных, уничтожение в значительных размерах кормовых запасов либо иные тяжкие последствия; в ст.
9.8 закреплен такой состав правонарушения, как нарушение правил охраны электрических сетей напряжением свыше 1000 вольт, могущее вызвать или вызвавшее перерыв в обеспечении потребителей электрической энергией.
6. В ч.2 ст.2.2 закрепляется форма вины в виде неосторожности. Правонарушение считается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия либо бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть. В данной статье указаны два вида неосторожной вины: самонадеянность, когда лицо предвидело вредные последствия своих действий, но без достаточных оснований рассчитывало на их предотвращение, и небрежность — лицо не предвидело таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть. Из содержания статьи вытекает, что вина в форме неосторожности применима к материальным составам правонарушений, предусматривающим наступление вредных последствий, и предполагает психическое отношение нарушителя к ним.
Что касается формальных составов правонарушений, то в них рассматриваемая форма вины выражается в том, что лицо, как правило, не сознавало противоправности своего деяния, хотя должно было и могло сознавать.
Установление формы вины имеет важное значение для квалификации административного правонарушения и определения меры взыскания нарушителю.
Судья КС считает, что вина юридического лица не может быть ни умышленной, ни неосторожной
Одна из экспертов «АГ» заметила, что Сергей Князев в своем особом мнении фактически говорит о том, что административное право в России имеет столько проблем, что его реформа не терпит отлагательств. Второй эксперт с позицией судьи КС не согласился, подчеркнув, что вина не может существовать сама по себе и всегда имеет форму неосторожности или умысла. По мнению третьего эксперта, в новой редакции КоАП необходимо учесть позицию Сергея Князева и не связывать вину юрлица с необходимостью установления умысла или неосторожности.
Постановление Конституционного Суда РФ № 17-П/2020 было дополнено особым мнением судьи КС Сергея Князева, который полагает, что Суду следовало признать противоречащими Конституции ряд норм КоАП, на основании которых юридическое лицо привлекается к ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности.
КС об ответственности организации без установления формы вины
Напомним, в Постановлении от 14 апреля 2020 г. Конституционный Суд пришел к выводу, что ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП не противоречат Основному Закону, поскольку предполагают, что юридическое лицо лишь тогда подлежит привлечению к административной ответственности за умышленное неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, когда установлен умышленный характер действий (бездействия) должностных лиц (работников) этой организации, ответственных за исполнение таких требований, и этот вывод надлежащим образом мотивирован в постановлении по делу об административном правонарушении.
Читайте также
КС: Привлечение организации к ответственности без установления указанной в КоАП формы вины – возможно
Суд постановил, что при обнаружении обстоятельств, свидетельствующих о наличии вины юрлица, и невозможности установления умысла со стороны его работников наступает ответственность за неосторожное административное правонарушение
14 апреля 2020 Новости
Если же умышленный характер действий (бездействия) указанных граждан из обстоятельств дела не усматривается и при этом имелась возможность для соблюдения соответствующих требований, но организация не приняла все зависящие от нее меры по их соблюдению, то административная ответственность юрлица может наступать только за неисполнение требований по обеспечению транспортной безопасности, совершенное по неосторожности.
В то же время Суд отметил, что законодатель вправе скорректировать как общие положения КоАП об ответственности организаций, так и составы, посягающие на транспортную безопасность. В том числе возможен отказ от использования формы вины в качестве критерия для выделения административного правонарушения в самостоятельный состав применительно к случаю, когда его субъектом признается юридическое лицо, в пользу иных критериев, отвечающих требованиям определенности и справедливости.
Вина юридического лица форм не имеет
В особом мнении Сергей Князев напомнил, что общепризнанным принципом привлечения к ответственности во всех отраслях права является наличие вины как элемента субъективной стороны состава правонарушения, а всякое исключение из этого принципа должно быть прямо предусмотрено законом.
Читайте также
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы КС РФ о связи вины юридического лица с виной его работников
Ранее Суд пришел к выводу, что административное правонарушение организации является умышленным только тогда, когда установлен умышленный характер действий работников этой организации, ответственных за исполнение нормативных требований
16 апреля 2020 Новости
Вне зависимости от подхода к определению вины юрлица признаки составов административных правонарушений должны быть описаны прямо и непротиворечиво, подчеркнул судья.
Это, по его мнению, позволит исключить случаи необоснованного привлечения к административной ответственности, порождаемые в том числе неоднозначной интерпретацией деликтоспособности организаций.
Сергей Князев напомнил о том, что юридические лица в любом случае не подлежат привлечению к административной ответственности в отсутствие собственной вины в совершении административного правонарушения, о чем ранее говорил и КС РФ. При этом необходимо помнить, что Общая часть КоАП исключает возможность психологического (субъективного) подхода к признанию юридического лица виновным в совершении административного правонарушения. Лишь физическое лицо обладает возможностями что-либо «сознавать», «предвидеть», «желать», «сознательно допускать» и на что-либо «самонадеянно рассчитывать», а стало быть, только оно и может совершить административное правонарушение умышленно или по неосторожности, подчеркнул судья КС.
Что же касается юридического лица, то в его отношении ч.
2 ст. 2.1 КоАП императивно опирается на поведенческий (объективный) алгоритм установления виновности в совершении административного правонарушения, фактически увязывая его с объективным вменением, не предполагающим учета каких-либо психологических (субъективных) нюансов административно-противоправного поведения юридического лица, считает Сергей Князев.
«И в этом нет ничего удивительного. Не стоит забывать, что первоначальный вариант КоАП РФ не был подписан Президентом РФ во многом именно из-за того, что в нем отсутствовало разграничение признаков вины в отношении физических и юридических лиц. При этом, используя право вето <…>, он обратил особое внимание Федерального Собрания на то, что толкование вины в форме умысла или неосторожности вряд ли применимо к юридическим лицам как к субъектам административных правонарушений, а значит, в Кодексе должны быть установлены отличительные критерии виновности юридических лиц», – указал судья.
То есть, подытожил он, действующее правовое регулирование базируется на том, что привлечение юридического лица к административной ответственности за совершение любого административного правонарушения возможно только в случае наличия непосредственно его вины в совершении административно-противоправного деяния, установление которой должно осуществляться в соответствии с ч.
2 ст. 2.1 КоАП безотносительно к решению вопроса о виновности имеющих право действовать от имени такого юридического лица должностных лиц (работников), и никак не предполагает – в отличие от физических лиц – дифференциации неосторожной и умышленной формы вины в совершении административного правонарушения.
При этом обобщение судебной практики по ст. 11.15.1 КоАП показывает, что правоприменитель сталкивается с серьезными затруднениями, так как КоАП принципиально основывается на том, что административное правонарушение может быть совершено умышленно или по неосторожности лишь физическими, а не юридическими лицами, заметил Сергей Князев. Преодолевая их, суды – как, например, в деле АО «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”» – ориентируются на буквальное понимание и автономное применение этой нормы без учета ее неразрывной связи с универсальными правилами определения виновности юридических лиц в совершении административных правонарушений. В результате в судебных актах, вынесенных в отношении юридических лиц по ч.
Между тем, добавил судья КС, еще в п. 16.1 Постановления Пленума ВАС от 2 июня 2004 г. № 10 было указано, что понятие вины юридических лиц раскрывается в ч. 2 ст. 2.1 КоАП, которая в их отношении, в отличие от физических лиц, формы вины не выделяет. Следовательно, и в тех случаях, когда в соответствующих статьях Особенной части КоАП возможность привлечения к административной ответственности ставится в зависимость от формы вины, в отношении юридических лиц требуется лишь установление того, что у соответствующего лица имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но им не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.
В то же время нужно иметь в виду, что эти разъяснения были даны, когда законодательство не устанавливало за одни и те же противоправные деяния различную административную ответственность в зависимости от неосторожного или умышленного их совершения, отметил Сергей Князев. То есть, пояснил он, применение к юридическим лицам статей Особенной части КоАП Российской Федерации, предусматривающих ответственность только за неосторожные либо, напротив, только за умышленные административные правонарушения, не исключало возможности их привлечения к ответственности по правилам, установленным ч. 2 ст. 2.1 данного Кодекса, без установления признаков умысла или неосторожности.
Однако после того как Законом от 3 февраля 2014 г. № 15-ФЗ ст. 11.15.1 КоАП была изложена в новой редакции, предусмотревшей альтернативное наступление административной ответственности за нарушение требований в области транспортной безопасности в зависимости от неосторожного или умышленного совершения одних и тех же противоправных действий (бездействия), указанная позиция ВАС утратила свое универсальное значение, полагает судья КС.
При этом применение к юридическим лицам ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП сделалось невозможным, поскольку ч. 1 и 2 данной статьи квалифицируют те же самые противоправные действия (бездействия) юридического лица, совершенные по неосторожности, в качестве самостоятельных оснований административной ответственности, к тому же предполагающих иные, нежели за умышленное их совершение, виды и размеры административных наказаний, подчеркнул он.
«Логическим итогом такого правового регулирования стала юрисдикционная бессмысленность установления вины юридического лица в нарушении требований в области транспортной безопасности по правилам ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, так как соответствующие усилия оказались не в состоянии повлиять на разрешение вопроса о том, за какое административное правонарушение (неосторожное или умышленное) и по какой части ст. 11.15.1 названного Кодекса юридическое лицо должно привлекаться к административной ответственности», – пояснил Сергей Князев.
Судья рассказал о позиции представителя Совета Федерации и правительства в КС РФ по этому вопросу.
Так, в письме Андрея Клишаса сказано, что в соответствии с действующим регулированием определение формы вины юридического лица не обязательно, что не исключает необходимости уточнения механизма привлечения юридического лица к ответственности, если санкция Особенной части КоАП дифференцирована по форме вины.
Еще более категоричное высказывание содержится в письме Михаила Барщевского, полагающего, что юридическое лицо не может осознавать противоправный характер своих действий (бездействия), предвидеть вредные последствия и желать их наступления, сознательно допускать их или относиться к ним безразлично, в связи с чем положения ст. 2.2 КоАП неприменимы к юридическим лицам. По мнению представителя правительства, учитывая, что ч. 3 ст. 11.15.1 этого Кодекса предусматривает в качестве составообразующего признака вину в форме умысла и, следовательно, может быть применена только к физическому лицу, субъектом соответствующего административного правонарушения юридические лица являться не могут.
Сергей Князев считает, что применение к юридическим лицам положений ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП, чем бы оно ни мотивировалось, вступает в противоречие с предусмотренной названным Кодексом конструкцией вины как обязательного признака субъективной стороны административного правонарушения, исключающей выделение в отношении юридического лица ее умышленной или неосторожной формы, и, как следствие, расходится с конституционными принципами верховенства права, равенства всех перед законом, возможности ограничения прав и свобод граждан только федеральным законом, недопустимости ответственности за деяния, не признанные законом в момент их совершения правонарушениями.
На этом основании, по его мнению, ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП должны были быть объявлены КС РФ не соответствующими Конституции в той мере, в какой, предусматривая в отношении юридического лица административную ответственность за умышленное нарушение требований в области обеспечения транспортной безопасности, они не позволяют отграничить указанное административное правонарушение от неосторожного совершения юридическим лицом тех же действий (бездействия), административная ответственность за которые установлена ч.
1 и 2 ст. 11.15.1 КоАП, чем порождают возможность произвольного привлечения к административной ответственности.
Судья КС подчеркнул, что признание данных норм неконституционными не повлекло бы за собой их полной дисквалификации. Их можно было бы применять к физическим лицам, а организации до внесения необходимых изменений отвечали бы по ч. 1 и 2 ст. 11.15.1 КоАП с учетом разъяснений, данных Пленумом ВАС.
Наконец, заключил Сергей Князев, признание ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП неконституционными повлекло бы за собой возложение на федерального законодателя обязанности «безотлагательного наведения порядка в отношении нормативных критериев установления вины юридических лиц в совершении административных правонарушений либо посредством исключения из Особенной части КоАП РФ применительно к ним любых упоминаний о ее формах, либо путем предметного определения в их отношении аутентичных признаков умысла и неосторожности».
Эксперты по-разному оценили особое мнение судьи
Генеральный директор юридической компании «Ивена» Екатерина Дьякова считает, что Сергей Князев в своем особом мнении фактически говорит о том, что административное право в России имеет столько проблем, что его реформа не терпит отлагательств.
Оно должно развиваться в соответствии с конституционно-правовыми установлениями, однако в настоящее время имеет место нереализованный потенциал Конституции в системе административно-правового регулирования, полагает эксперт.
Читайте также
Юрлицо как субъект административной ответственности
Кто является виновным в правонарушении: организация или ее сотрудники?
29 апреля 2020 Мнения
Обратившись в Конституционный Суд, «Пассажирский Порт Санкт-Петербург “Морской фасад”», по мнению юриста, затронул тему, требующую к себе особого внимания как теоретиков, так и законодателя. «Хотя КС и не согласился с неконституционностью оспариваемых положений КоАП, тем не менее в своем постановлении он высказал принципиально новый подход к установлению вины юридического лица, что не может остаться без внимания законодателя», – уверена Екатерина Дьякова.
В связи с развитием и изменением системы взаимодействия с государственной властью, заметила она, количество вопросов административного характера с каждым годом растет.
«Это приводит к существенному расширению административного законодательства. Упорядочивание всей правовой базы в одном кодифицированном документе представляется уже невозможным. Трудности правоприменительной практики компенсировались разъяснениями Высшего Арбитражного Суда РФ, но наступает такой момент, когда профицит разъяснений порождает множественность мнений или неоднозначную юрисдикционную интерпретацию норм административного права. Наказание, избранное при таком подходе, приводит к утрате его цели», – полагает Екатерина Дьякова.
Изложенное, по ее словам, наглядно демонстрирует ощутимый дефицит общепризнанных стандартов (конституционных, международных, иностранных) легитимации вины юридических лиц в сфере административной ответственности, что оставляет российскому законодателю достаточно широкие пределы усмотрения в изыскании наиболее адекватных в субстанциональном плане и функциональных в прикладном аспекте вариантов ее правового опосредования.
Читайте также
Адвокаты проанализировали поправки в проект нового КоАП
По мнению одного из них, то, что разработчик учел либо частично учел значительное количество замечаний, косвенно говорит о недоработанности проекта
08 мая 2020 Новости
«Разделяю мнение Сергея Князева: какую бы ни избрал законодатель парадигму виновности юридического лица в совершении административного правонарушения, он должен таким образом конструировать признаки составов административных правонарушений, благодаря чему в правоприменительной практике были бы полностью исключены случаи произвольного к ней привлечения, в том числе порождаемые неоднозначной юрисдикционной интерпретацией деликтоспособности юридических лиц как субъектов административной ответственности», – указала Екатерина Дьякова.
Наказание не должно быть без вины, но вина должна определяться по четко сформированным признакам, не допускающим двоякого или произвольного толкования, подчеркнула она.
Руководитель арбитражной практики АБ «Халимон и Партнеры» Игорь Ершов отметил, что особое мнение Сергея Князева вызывает уважение и интерес с правовой точки зрения, но согласиться с ним не представляется возможным.
Так, он отметил, что судья КС исходит из того, что исключена возможность субъективного подхода к признанию юридического лица виновным в совершении административного правонарушения, то есть исключено применение к юридическому лицу неосторожности и умысла как форм вины. Одновременно в особом мнении указано на необходимость наличия вины юридического лица для привлечения к административной ответственности. То есть, пояснил эксперт, позиция Сергея Князева сводится к возможности привлечения юридического лица к административной ответственности исключительно при наличии вины, но без выделения ее формы.
«Полагаю, что не только физическое лицо как субъект административной ответственности, но и юридическое лицо может действовать (бездействовать) неосторожно или умышленно. Не может существовать вина сама по себе, она всегда имеет одну из двух форм – неосторожности или умысла, в том числе и в административном правонарушении», – сказал Игорь Ершов.
Ссылки Сергея Князева на признаки невменяемости как особого психологического состояния, применяемой только к физическому лицу, на Постановление Пленума ВАС и на письма полномочных представителей Совета Федерации и Правительства РФ в Конституционном Суде нельзя признать достаточными для сделанных им выводов, считает юрист. «Действительно, категория невменяемости может быть применена только к физическому лицу, но это не означает недопустимость неосторожности или умысла у юридического лица и невозможность дифференциации наказания в зависимости от формы вины юридического лица. Письма полномочных представителей в Конституционном Суде – это лишь точки зрения данных лиц, которые не могут являться свойством неопровержимого толкования», – заметил он.
Позиция Пленума ВАС РФ (на случай, когда привлечение к административной ответственности ставится в зависимость от формы вины) об установлении в отношении юридических лиц лишь того, что у соответствующего лица имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но им не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению, как признает сам Сергей Князев, уже не имеет универсального значения, подчеркнул эксперт. Более того, добавил он, позиция Пленума ВАС РФ сегодня не только не имеет универсального значения, но и противоречит ст. 2.2 КоАП, допускающей применимость форм вины не только к физическому лицу, но и к юридическому.
«Как я указывал ранее в комментарии к Постановлению № 17-П, деятельность проявляется через физических лиц, но это не может и не должно позволять юридическому лицу избежать административной ответственности. В результате умысел физического лица – работника, единоличного исполнительного органа или иного лица, чьи действия или бездействие проецируют действия или бездействие юридического лица, – при административном правонарушении означает умысел юридического лица, а неосторожность этого же физического лица – неосторожность юридического лица.
Поэтому вынужден согласиться с позицией Конституционного Суда РФ, исхожу из того, что ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП РФ не противоречит Конституции», – заключил Игорь Ершов.
Адвокат МКА «СЕД ЛЕКС», старший партнер «Альтависта» Валерия Аршинова также обратила внимание на то, что в особом мнении судьи Князева подчеркнуто отсутствие в российском административном праве психологического подхода к понятию вины юридического лица и приоритет объективного вменения. Между тем, заметила она, ч. 1 и 2 ст. 11.15.1 КоАП административная ответственность разграничивается именно в зависимости от формы вины. Однако в данном случае стоит согласиться с мнением о несоответствии Конституции ч. 2 ст. 2.1, ч. 1 ст. 2.2 и ч. 3 ст. 11.15.1 КоАП, в частности принципу равенства всех перед законом и судом, считает адвокат.
«На мой взгляд, в новой редакции КоАП необходимо учесть озвученный подход при формировании текста статей об административной ответственности юридических лиц и не детерминировать ее в связи с умыслом или неосторожностью в действиях юридического лица.
При этом устанавливать санкцию стоит на минимальной основе, как если бы действия совершались физическим лицом по неосторожности», – указала Валерия Аршинова.
Недавнее применение новых санкций за отказ от локализации персональных данных в России
Сообщаем вам о недавних принудительных действиях в отношении контролеров данных, которые не соблюдают требование локализации данных.
Как вы помните, 02 декабря 2019 года вступил в силу Федеральный закон от 13 июня 2019 года № 729516-7 «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях». Этот закон ввел высокие штрафы (до 18 000 000 рублей (примерно 262 080 евро, 284 220 долларов США) за несоблюдение российского требования по локализации персональных данных (т.е. обработку персональных данных российских граждан в России)9.0003
В соответствии с Законом на компании налагается штраф в размере до 6 000 000 рублей (около 87 360 евро, 94 740 долларов США) за первое нарушение локализации и до 18 000 000 рублей (около 262 080 евро, 284 220 долларов США) за последующее нарушение.
.
Роскомнадзору потребовалось всего 2 месяца, чтобы инициировать и получить первое исполнительное решение. 13 февраля 2020 года Таганский районный суд Москвы наложил административные штрафы на Facebook и Twitter в размере 4 000 000 рублей (около 58 240 евро, 63 160 долларов США) для каждой компании.
Обе компании признаны виновными в нарушении ч. 8 ст. 13.11 КоАП (необеспечение контролером обработки персональных данных граждан Российской Федерации в стране при сборе персональных данных).
Представители Twitter и Facebook, а также представители Роскомнадзора в судебное заседание не явились, поэтому решение было принято на основании письменных материалов, которые были в распоряжении суда.
Компании обязаны уплатить штрафы в течение 60 дней с момента вступления в силу решения суда.
Столь высокие штрафы могут существенно повлиять на ситуацию с конфиденциальностью в России. Локализация данных в соответствии с российским законодательством по-прежнему остается сложной задачей, требующей больших затрат (особенно для компаний, работающих с данными), но теперь она может стать «обязательным» мероприятием для тех компаний, которые планируют развивать свой бизнес на российском рынке.
Мы надеемся, что информация, представленная здесь, будет вам полезна. Если вы или кто-либо из ваших коллег хотели бы получать наши информационные бюллетени по электронной почте, пожалуйста, заполните форму «Подписаться» внизу страницы.
Практика: Защита данных и кибербезопасность
Примечание: Обратите внимание, что вся информация, представленная в этом письме, была взята из открытых источников. Ни Юридическая фирма АЛРУД, ни автор настоящего письма не несут никакой ответственности за последствия любых решений, принятых на основании данной информации.
Мы надеемся, что представленная здесь информация будет для вас полезной.
Если кто-либо из ваших коллег также хотел бы получать наши информационные бюллетени, отправьте им ссылку для заполнения Форма подписки .
Узнайте больше о нашей практике:
Защита данных и кибербезопасность
Примечание: Обратите внимание, что вся информация, представленная в этом письме, была взята из открытых источников.
Ни Юридическая фирма АЛРУД, ни автор настоящего письма не несут никакой ответственности за последствия любых решений, принятых на основании данной информации.
Если у вас есть какие-либо вопросы, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к нам.
С уважением,
Юридическая компания АЛРУД
ул. Скаковая, д. 17, корп. 2, эт. 6, Москва, Россия, 125040
Т: +7 495 234 96 92, Т: +7 495 926 16 48, [email protected]
www.alrud.com
Рассказывают ученики и преследуют за подписание петиций: давление на учителей из-за их антивоенной позиции
Вторжение российских военных на Украину 24 февраля вызвало волну протестов по всей России. Практически все, кто не соглашался с официальной позицией властей, становились объектами репрессий. Школьные учителя и преподаватели университетов, в частности, подвергались преследованиям чаще, чем раньше. Их антивоенные заявления докладывались властям и приводили к штрафам, увольнениям и даже уголовным делам против них.
Текст на русском
19 апреля ректор Волгоградского государственного университета уволил Романа Мельниченко с должностей доцента [доцента] и ведущего научного сотрудника кафедры конституционного и муниципального права. До этого на него было заявлено в полицию за антивоенный пост в социальных сетях, и это сообщение расследовал комитет по этике ВолГУ.
Мельниченко точно не знает, какой именно из его постов привлек такое внимание властей. С 24 февраля по 4 марта он опубликовал несколько постов о ситуации в Украине в социальной сети ВКонтакте.
«Выложил несколько фотографий моих родственников из Украины и репостнул несколько видео», — вспоминает ученый. «Я написал: «Смотрите, они начали бомбить Украину, и мои родители сейчас там. Они моя семья, какое им дело до Бандеры?! Я юрист, поэтому, естественно, я понимал, что есть определенная черта, которую я не должен пересекать, и я был очень осторожен, когда писал это. В комитете по [университетской этике] мне показали лишь некоторые гиперссылки на мои посты, распечатанные на бумаге, поэтому я не мог проверить, куда они указывают.
А позже меня все равно попросили удалить все мои посты».
Он говорит, что это начальник отдела попросил его удалить свои публикации. «Она позвонила мне и сказала, что все в шоке. Как я узнал позже, некоторым профессорам уже были предъявлены административные обвинения за их антивоенные посты в Facebook. Декан сказал ей поговорить со мной. И ему, насколько я понимаю, сообщила об этом дама, которая заведует прессой в нашем университете. Ей сказали следить за всеми нашими социальными сетями. И вот мы сели вместе с начальником отдела, и она указала пальцем на то, что я должен удалить. Иначе, сказала она, весь отдел, где я работал, закроют», — говорит Мельниченко.
Несмотря на то, что ученый удалил все посты, после слушаний комиссии его забрала полиция. В отделении милиции ему предъявили обвинения в «злоупотреблении свободой слова» (ст. 13.15 КоАП) и «нарушении паспортных правил» (ст. 19.15.2 КоАП). На данный момент его дело еще не рассмотрено, но прокуратура уже направила в ВолГУ письмо, в котором говорится о «неэтичном поведении» Мельниченко в социальных сетях.
«Я пришла на работу на следующий день после задержания, и мне сказали, что меня собираются уволить. Я начал готовиться к этому: сделал стрим, где просил помощи в покрытии судебных расходов, так как не знал, сколько это будет стоить и сколько продлится», — говорит Мельниченко. «На следующий день мне стали приходить сообщения от журналистов: они связались с университетом, им сказали, что меня увольняют наполовину. У меня две должности: доцента [доцента] и ведущего научного сотрудника, и меня якобы уволят только с одной из них. К вечеру выяснилось, что вообще никто никого не увольняет. Я уже начал было думать, что все само собой уляжется, когда через несколько недель меня вызвали к декану и вернули трудовую книжку.»
Формальной причиной увольнения с должности доцента якобы было отсутствие на работе, а с должности профессора — «аморальное поведение». В чем именно заключалось такое поведение, Мельниченко пока не знает, поскольку ему до сих пор не вручена копия приказа.
При этом официального указания «сверху» о ретрансляции определенной позиции по войне на Украине на университетских лекциях не было, говорит профессор.
Сам Мельниченко также считает, что ему не следует во время лекций высказывать свое мнение о политической ситуации в стране.
«Был один случай [после 24 февраля], когда студент спросил меня во время лекции, будут ли судить Путина. Я объяснил: «Это учебное заведение, поэтому, когда вы задаете такие вопросы, вы ставите в трудное положение не только себя, но и меня, и весь университет. Моя миссия — научить вас так, чтобы вы сами понимали, что происходит». Студент ответил, что видел, что я имел в виду», — вспоминает Мельниченко.
Роман Мельниченко / Courtesy photo
Мельниченко был не единственным, на кого оказывалось давление за его антивоенную позицию. 19 марта филолог НИУ ВШЭ Илья Кукулин сообщил, что администрация вуза вынудила его и доцента культурологии гуманитарного факультета ВШЭ Марию Майофис подписать заявления об увольнении «по собственному желанию». Основанием для такого обращения послужило то, что в соцсетях они высказались против «спецоперации» в Украине.
25 марта суд на Сахалине оштрафовал школьную учительницу за высказывание против войны перед учениками. Школа ответила дисциплинарным взысканием. В тот же день в Санкт-Петербурге двое милиционеров задержали во время урока учителя рукоделия и гражданина Украины Геннадия Тычину. За несколько дней до этого он упомянул, что гордится тем, что он украинец, в разговоре с охранником.
Геннадий Тычина / Фото Арины Васильчук для Новой газеты
Через несколько дней доцент Восточно-Сибирского государственного университета в Улан-Удэ Сергей Левицкий был временно отстранен от работы за то, что опубликовал на «личной странице» в Telegram текстовый пост «содержащий негативные высказывания в отношении России».
31 марта суд г. Благовещенска оштрафовал профессора вуза на 30 000 рублей. Согласно материалам дела, женщина «распространяла дезинформацию, порочащую действия российских военных» во время лекции.
5 апреля Марина Дуброва, учительница английского языка из Сахалинской области, уволена из школы №6 за то, что в общении со своими учениками высказалась против войны на Украине.
Студенты записали этот разговор на видео и пожаловались родителям, после чего мать студентки написала заявление в полицию. Учителя сначала оштрафовали на 30 000 рублей за «дискредитацию» российских военных (статья 20.3.3 КоАП), затем вызвали к директору, который сказал, что учитель не должен «политизировать детей».
Похожая история произошла в Пензе в начале апреля. Разница в том, что в результате было возбуждено уголовное дело против Ирины Ген, другой учительницы английского языка. В общении со своими учениками Ген высказалась против войны, после чего ей было предъявлено обвинение в распространении «фейков» о российских военных (ч. 2 ст. 207.3 УК). По этим обвинениям она могла провести до десяти лет в колонии.
Часть разговора, ставшего основанием для возбуждения дела, опубликовал Telegram-канал Baza. В этих фрагментах слышен вопрос ученика, почему российские дети не могут выступить на чемпионате Европы по плаванию. В ответ Ирина Ген эмоционально заговорила о войне на Украине и «тоталитарном режиме, при котором любое инакомыслие считается мыслепреступлением».
Под давлением сотрудников ФСБ учительница признала свою вину. Ей пообещали минимальное наказание, если она согласится сотрудничать со следствием.
«Сейчас наша цель — отказаться от этого признания вины», — говорит адвокат Ирины Гень Александр Федулов, который сотрудничает с правозащитной группой «Агора». «Мы будем продвигать несколько иную версию событий. Обвинения сейчас основаны на том, что информация о ситуации в Украине, которую дала детям Ирина, неверна, потому что Министерство обороны официально предоставляет другую информацию. Так что мы будем основывать нашу защиту на том, что, давая эту информацию об Украине детям, не подозревали, что она неверна. Мы постараемся защитить принцип осведомленности».
Ирина Ген / Фото «7х7. Горизонтальная Россия»
По словам главы «Агоры» Павла Чикова, на начало апреля 2022 года в России появилось около 20 дел, подобных делу Ирины Ген. Еще одна учительница, обвиненная в распространении «фейков» о российской армии (ч.
1 ст. 207.3 УК), — Ирина Толмачева, член «Альянса учителей» (независимого профсоюза) в Новосибирске. 25 марта к ней домой приехала полиция с ордером на обыск.
«Один из милиционеров показал мне свои документы, назвал свою фамилию, потом показал акт о возбуждении уголовного дела. Другой стоял рядом с ним. Мне сказали лечь лицом вниз на пол, а потом прошлись по всей квартире. Наверное, что-то ищет», — вспоминает Толмачева.
Основанием для возбуждения уголовного дела, как ей позже рассказали, стал комментарий, который она оставила на странице депутата Новосибирского горсовета Сергея Бойко в Instagram.
«Это было что-то о том, что наше министерство обороны признает только часть смертей солдат. Этот комментарий я написала 3 марта. 4 марта вступил в силу закон о «фейках» про Российскую Армию, но к тому времени я уже забыла об этом комментарии», — говорит преподаватель. «Сначала меня взяли на допрос в качестве свидетеля, но потом следователь сказал, что, поскольку я признал, что комментарий написал я, то теперь я являюсь подозреваемым по этому делу.
Назначенный адвокат уговорил меня подписать явку с повинной и дать признательные показания, потому что якобы так будет легче, судья согласится на особый порядок, и нам удастся сократить максимальный срок с трех лет до двух. Сейчас я понимаю, что в инкриминируемом мне разделе вообще ничего не говорится о тюремном заключении, потому что это не уголовное преступление, но тогда я был в шоковом состоянии, поэтому согласился».
Толмачеву в суде будет представлять адвокат Федулов. «Будем констатировать, что Ирина проанализировала множество источников и была искренне убеждена, что говорит правду», — говорит он.
Ирина Толмачева / Instagram photo
Член инициативной группы «Учителя против войны» Ольга Мириасова рассказала нам, что давление на учителей действительно усилилось после вторжения России в Украину 24 февраля. Все началось с того, что один из учителей решил, что не может молчать и предложил коллегам подписать его открытое письмо о войне.
«Письмо было составлено за один день.
Мы опубликовали формы для сбора подписей и к 4 марта собрали около пяти тысяч. Параллельно мы также создали сайт, где эти подписи публиковались. После вступления в силу закона о «фейках» об армии мы изменили формулировку письма, а недели через две вообще убрали его с сайта. Причина была в том, что многие учителя были вынуждены писать объяснительные. Видимо, это была какая-то региональная инициатива, потому что в одних регионах вообще не было проблем, а в других приходили к учителям, просили отозвать подпись и угрожали увольнением. Тогда мы решили как-то поддержать этих людей и начать консультировать их, что они могут сделать в случае возникновения каких-то неприятных последствий», — объясняет Мириасова.
Она добавляет, что помимо давления, вызванного подписанием антивоенного письма, учителя сталкиваются с другими трудностями после 24 февраля. СМИ сообщали о том, что по меньшей мере 8 человек были уволены из-за антивоенной позиции. Иногда учителя увольняются сами, иногда их увольняют после судебного разбирательства.